— Ты всегда так молчалив, воин с суровым лицом?
Я повернулся и увидел Дагону — ту, что меняла свой прекрасный облик, становясь такой, какой хотел её видеть глядящий на неё человек. Сейчас её волосы были цвета воронова крыла, и на белом лице играл лёгкий румянец, при заходе же солнца волосы казались золотисто-медными и кожа — золотисто-смуглой.
— «Интересно, каково это — быть столь разной?» — спросил я себя.
— Какие думы владеют тобой, премудрый Кимок? — продолжала поддразнивать меня Дагона, и я вышел из оцепенения.
— Невесёлые думы, моя госпожа.
Дагона посерьёзнела, перевела взгляд на кубок, который держала в руках, слегка качнула его, и пурпурная влага плеснула в края.
— Мне кажется, твои думы слишком угнетают тебя.
— Так оно и есть.
Почему я это сказал? Я не привык ни с кем откровенничать — кроме брата и сестры, конечно; ведь мы трое раньше всегда были заодно. Были… А теперь? Я снова взглянул на Каттею, улыбавшуюся Динзилю, и на Кайлана — тот был поглощён беседой с Эфутуром и Хорваном, словно стал между ними связующим звеном.
— Ветка, не цепляйся за листья, — мягко произнесла Дагона. — Наступит час — ветер всё равно сорвёт их и унесёт прочь. Но взамен вырастут новые.
Я понял намёк, зная, что между ней и Кайланом установились особые взаимоотношения, но именно это нисколько меня не задевало. Я был готов и к тому, что когда-нибудь рядом с Каттеей тоже появится близкий человек. Я ничего не имел против того, чтобы Каттея смеялась в этот вечер, и женское кокетство заслоняло в ней и колдунью, и сестру. Но рядом с ней сидел Динзиль!
— Кимок!
Я снова взглянул на Дагону, испытующе смотревшую на меня.
— Кимок, что с тобой?
— Госпожа, — я смотрел ей в глаза. — Я чувствую опасность. Я боюсь…
— Динзиля? Боишься, что он отнимет у тебя взлелеянное тобой сокровище?
— Да, я боюсь Динзиля. А точнее — того, кем он может оказаться.
Не сводя с меня глаз, она поднесла кубок к губам.
— Я присмотрюсь к нему, воин. Очевидно, я неправильно поняла тебя поначалу. Не родственная ревность снедает тебя, этот человек неприятен тебе сам по себе. Почему?
— Не знаю. Просто смутное ощущение.
Дагона поставила кубок:
— Чувства вернее слов. Будь спокоен, я понаблюдаю за ним.
— Благодарю, госпожа, — тихо ответил я.
— Ты можешь ехать с лёгким сердцем, Кимок, — добавила Дагона. — И пусть тебе сопутствует удача. Но не выпускай из рук меч.
Я кивнул ей, поднимая свой кубок.
Таким образом, Дагона узнала о том, что меня мучило, и отнеслась к этому серьёзно. И всё-таки беспокойство моё не улеглось. Наутро мне предстояло отправиться с миссией к кроганам, а Динзиль явно не собирался покидать Долину.