Ксюшка приканчивала второй бутерброд с кофе, а я потягивал разливное пиво. Кафе больше походило на забегаловку. Не хватало только валяющихся под столиками клиентов, накачавшихся спиртным. Но пиво оказалось вкусным.
— Наелась или повторить? — спросил я, когда Оксанка отодвинула чашку в сторону.
— Хватит. — Девчонка погладила себя по животу и капризно добавила: — Скучно мне, Гошик.
— Ну давай я на стол залезу и сбацаю ламбаду, — предложил я, вливая в себя остатки янтарной жидкости. — Только в Нижний одна поедешь. Я, пожалуй, погощу у них. Суток пятнадцать.
— Не хочу одна, — она поморщилась. — Купи кроссворды.
Через пять минут я приволок ей охапку газет, и мы устроились на жестких креслах в зале ожидания. Вокруг слонялись такие же измученные тоской и бездельем люди. И казалось, даже лица у них одинаковы от совместно перенесенных неудобств. Я подумал, что нам с Ксюхой ещё повезло.
— Гошик, а ты знаешь город в Австрии из трех букв? — Она задумчиво грызла кончик карандаша.
Пришлось сознаться:
— Я там не сидел.
— А если честно? — не унималась Оксанка.
— А если честно, то все слова, какие я знаю, в кроссвордах не пишут. Особенно из трех букв. Так что можешь не приставать.
Ксюшка обиженно надула губки и снова погрузилась в газету.
— Посиди здесь, я прогуляюсь немного, а то все ноги отсидел.
Поднявшись, я отправился бесцельно слоняться по вокзалу, останавливаясь около всех торговых точек подряд. Ноги здесь были ни при чем. Просто я не мог отвязаться от ощущения, что за мной кто-то неотступно наблюдает. Естественно, никакой слежки я за собой не обнаружил, но противное ощущение не пропало. И я точно решил по приезде в Нижний сходить к психиатру.
Вскоре громкоговорители объявили о посадке на наш поезд. Я облегченно вздохнул, и мы с Оксанкой стали искать нужный вагон. Он оказался почти в самом конце состава. Перед проводницей, зябко кутающейся в форменный китель, уже выстроилась очередь. Мы примостились в конец.
Внимательно рассмотрев наши билеты и документы, она в растерянности замерла, не зная, как со мной изъясняться. Пришлось прийти ей на помощь.
— Я хорошо говорю по-русски. — Речь звучала без малейшего акцента, что её очень обрадовало.
— Проходите, пожалуйста, у вас третье купе.
Оксанка уже оказалась в вагоне, немного опередив меня.
К этому времени погода сильно изменилась, похолодало. А когда состав, дернувшись, тронулся в путь, постукивая колесами на стыках рельс, за окном неожиданно повалил густой снег. Его частые и пушистые хлопья закружились, вальсируя. И уже через десять минут все, что нас окружало, покрылось свежим белоснежным одеялом. А хлопья продолжали падать, и казалось, так будет продолжаться вечно.