„Только из-за этого чувства он не отпускал жену…“ — еще раз повторил я про себя. Так она понимает, что я отпускал ее из-за любви? Она знает про мои чувства к ней? И не желает признаваться сама, потому что не испытывает аналогичных?
— Думаешь? — само собой вылетело у меня.
— Что, прости? — похоже, я вырвал ее из задумчивости.
— Ну, ты правда думаешь, что он ее не любил и поэтому не отпускал? — попытался объяснить я, стараясь понять, о чем она так размышляет.
Эрика остановилась, я тоже. Она внимательно смотрела в мои глаза, пытаясь прочесть что-то в них. Я, в свою очередь, старался разгадать ее мысли.
— Что ты хочешь сказать? — подозрительно поинтересовалась она.
Черт, Эрика, я практически признался тебе в любви! Ты так и не поняла этого?
— Ты что, перестала понимать самые обычные слова? — вопросом на вопрос ответил я.
— Нет, я тебя поняла. И да, я действительно так думаю, — растерянно произнесла она, покачав головой.
Я смотрел на нее. Она должна понять, что я пытаюсь ей сказать! Не знаю, почему, но я физически не мог произнести эти три простых слова „Я тебя люблю“, по крайней мере, пока не буду точно уверен в том, что мои чувства взаимны.
Эрика молчала. Прядь ее волос, выбившаяся из хвостика, заплескалась под налетевшим порывом ветерка. Я автоматически заправил ее за ухо Эрики, проведя рукой по ее шее. Эрика потянулась за моей ладонью, словно требуя продолжения ласки. Я с готовностью согласился, притягивая девушку к себе и целуя в сладкие губы.
Да, может, Эрика еще сама не знает о своих чувствах. Я не буду лезть к ней с сообщением о своих. Ее недавно возникшее чувство противоречия может сыграть совершенно в другую сторону. Я подожду более подходящего момента… может быть, после этого проклятого бала… Льдинка опять дала о себе знать. Я отстранился от Эрики.
— Может, мы уже нагулялись? — спросил я.
Поцелуй с Эрикой оказал свое обычное воздействие на мое тело, и больше всего я хотел сейчас оказаться дома на кровати… или на диване… или где угодно, но с ней, и желательно в горизонтальном положении, и желательно раздетыми… Хотя я был бы согласен на любой вариант — стоя, сидя…
Но Эрика хотела погулять еще. Жаль, но я вынужден был согласиться с этим, поэтому прижал ее к себе и поддерживал при ходьбе. Все-таки подтаявший слой снега, пусть и неглубокий — это не твердый асфальт.
Через некоторое время я насторожился. Мы не просто гуляли. Эрика все время словно пыталась узнать местность, по которой мы шли. Она хотела попасть в определенное место, и я, кажется, догадывался, в какое. И вот как раз там ей совершенно нечего было делать. И мне тоже. Я очень надеялся, что ошибаюсь, но напрасно — когда до нас донесся собачий лай, Эрика обрадовалась и ускорила шаг.