Папа мог объяснить любое чудо, при том что сам творил чудеса. Но папины чудеса были чудесами науки. Папа знал, как сделать необитаемую планету пригодной для жизни, как создать Солнце на Земле, а еще папа на дух не переносил любую фантастику. Но откуда в их маленькой семье было такое отторжение необъяснимого? Быть может, потому что необъяснимое — это именно то, что погубило маму. То, что влекло ее, как пламя огня привлекает бабочку? Мама была полной противоположностью папе. Она верила в чудовищ, инопланетян и путешествия во времени. И, будучи по сути таким же ученым, как папа, шла по совершенно другому пути.
Конечно, Маруся не помнила ее, зато она слышала много рассказов о маме, и эти рассказы были не самыми приятными. Однажды она даже случайно подслушала разговор каких-то дальних родственников, которые говорили о том, что Ева просто сошла с ума и настолько погрязла в вымышленном мире фантазий, что совершенно забросила настоящую реальную жизнь. Ту жизнь, в которой были Маруся и папа.
Маруся не хотела быть похожей на маму. Боялась быть похожей на нее, как если бы это являлось ка- ким-то дурным предзнаменованием. Ей даже не нравилось, когда их сравнивали, говоря, что они с ней «одно лицо». Любила ли она ее? Наверное, да. Разве может ребенок не любить собственную мать? Но вот любила ли ее мама?
Но хватит о грустном! Маруся даже тряхнула головой, словно пытаясь выкинуть печальные мысли. Это было совсем не то, о чем хотелось бы думать, приехав на новое место. И раз уж пребывание в научном городке теперь было неотвратимым, имело смысл постараться получить здесь максимальное удовольствие.
Вот, например, сквер.
Сквер как сквер — дорожки, фонтаны, скамейки, но тут же совершенно непонятные прозрачные купола разного диаметра, хаотично разбросанные по всей площади сквера, как банки на спине больного (Маруся читала про этот способ лечения простуды в книжках про инквизицию). Некоторые купола были пустыми, а вот внутри других происходило что-то потрясающее. В самом большом (Маруся даже подошла поближе, чтобы все подробно рассмотреть) помещалась скульптура гигантского воробья и ухоженная клумба. Над клумбой бурлила страшная черная туча, лил самый настоящий дождь и сверкали молнии. Мало того, встав рядом с куполом, можно было различить раскаты грома — они ощущались слабой вибрацией почвы.
Подойдя к прозрачной стенке почти вплотную, Маруся разглядела внутри двух подростков в защитных водонепроницаемых костюмах: один из них держал в руках лазерную пушку, точно такую же, как у «тамер- ланши», второй же пытался проткнуть тучу полутораметровым стержнем, который, как магнит, собирал на себя всклокоченные пучки молний. Обойдя грохочущий купол, Маруся почти уткнулась в соседний, наполненный туманом, столь плотным, что рассмотреть, есть ли там кто-нибудь живой, было невозможно.