— Ты убит! — закричала она торжествующе и страшно.
Алый плащ развевался за её плечами, будто тяжёлые крылья. Золотые кудри сверкали в лучах Солнца. Воздетая к небесам рука сжимала копьё.
Воин повалился на землю, и та приняла его мягко, как и всех побеждённых; она одна не ведала предрассудков и каждому давала приют. Воин смотрел на оружие в руках победителя и пытался представить, как сбегала бы кровь по острию. Но чужое копьё осталось чистым.
Он был убит в саванне под нестерпимо сияющим небом. И в то же время ему хотелось чихать от пыли, а жар нагретой земли уже проник сквозь одежду.
— Ой! — раздался детский голос. — Твоя мать смотрит.
— И идёт сюда, — встревожено добавила победительница, опуская руку, в которой не было никакого копья.
Погибший воин быстро сел.
— Нас будут ругать, — снова запищала младшая из двух белокурых девочек. Ей было всего три года, но она всюду ходила за старшей сестрой, а той уже два месяца как исполнилось семь.
— Вставай! Отряхнись, — суетилась недавняя противница. Она сбросила с плеч старый дырявый мешок.
Побеждённый со вздохом поднялся и стал неловко бить рукой по рубашке там, где пыли на ней вовсе не было. Воин, который должен был хоть в этот раз умереть, превратился в шестилетнего мальчишку: рыжего, взлохмаченного и нескладного.
— Хин! — его окликнул вечно недовольный и требовательный голос матери.
Он не стал оборачиваться. Старшая девочка несмело потеребила его за рукав:
— Хин, обернись. Госпожа разозлится.
— Пусть злится, — буркнул он. — Она всегда злится.
— Хин! — теперь голос мужчины, низкий, гнусавый.
Мальчишка зло улыбнулся: «Они думают, я глухой».
Обе девочки отступили на шаг и уставились в землю, Хин поднял куртку и перекинул её через правую руку. Как он и ожидал, мать схватила его за плечо и, больно рванув, вынудила обернуться к себе. Мальчишка опустил глаза, как и две летни.
— Смотри на меня, — велела женщина. — Что ты здесь из себя изображаешь? Почему играешь с ними?
Он не ответил и не пошевелился. Мать хлестнула его по щеке и, наткнувшись на взгляд исподлобья, требовательно повторила:
— Ты почему снова играешь с ними?
Испугавшись, что она накажет девочек за его строптивость, Хин пробормотал:
— Я… только…
— Только? — взвилась мать. — Сколько раз я тебе говорила! Нет, не «только». Ты поступаешь мне назло!
— Госпожа Одезри, — осторожно вмешался мужчина.
Надани немедленно обернулась к нему:
— Тадонг, разве это подходящая компания для будущего наследника?! Скажи мне, в чём я не права?!
Летень что-то забормотал, соглашаясь.
