сдвинуть тело, холодное, нечеловечески тяжёлое.
Первыми пошевелились руки, потом дрогнули ресницы. Келеф сонно вздохнул. Мальчишка дёрнул его за рукав:
— Смотри, а то пропустишь!
— Вот ещё, — снова закрыв глаза, усмехнулся уан и прижался к шее ящера.
— Я переплыл реку, — не удержавшись, похвастался Хин.
— Я догадался, — лениво откликнулся Сил'ан и затих.
Мальчишка снова посмотрел на жёлто-коричневые горы, припорошённые снегом, белым в лучах Солнца и синеватым в густой тени.
— А почему ты решил больше не говорить на общем? — спросил он.
Правитель вздохнул, на сей раз раздражённо.
— Много воды утекло с тех пор, как одна из двух древнейших рас совершила ошибку, изменившую жизнь всех прочих народов. Вздрогнули даже Боги, и, не желая повторения, они запретили исполнение той музыки, последствия которой оказались столь разрушительны. И, чтобы другие народы следовали иным путём, они ввели новую гамму и науку песнопений, приветствующих ясный день и облачное небо, утреннюю и вечернюю зарю, движение звёзд и полуденный жар Солнца. Я верю в их мудрость, и вижу, как сильно изменился, пренебрегая ей только для того, чтобы легче преодолеть недоверие людей. Доволен?
— Да.
— А теперь молчи и не мешай удовольствию.
Третий день застал всадников на высоте шести сотен айрер. Оба спешились и шли рядом между ящерами, спиной к восходящему Солнцу. Снежные вершины горели в сумерках зловещим алым огнём.
— Народ столовой? — рассмеялся Сил'ан. — Уверен, такое название им польстит.
— Им? — обрадованно переспросил Хин. — Ты тоже их замечал?
— В столовую меня не приглашали, но у каждого дома есть память. Быть может, ты видел, как пробегают по стенам воспоминания, оживлённые огоньком свечи.
— Или это потомки тех, кому когда-то поклонялись в храме, — предположил мальчишка.
— Каком храме?
— Я говорю о второй половине крепости. Летни считают её храмом древних Богов, а тебя — последним из них прежних или первым из вернувшихся.
Келеф улыбчиво прищурился:
— Летни нарекают Богом всякого правителя, которому благоволит Дэсмэр.
— Да нет же, — упрямо повторил Хин. — Есть чёрные статуи!
— Знаю, — согласился уан. — Я их видел.
— Они похожи на тебя.
— Я не заметил сходства.
— На взгляд человека — очень похожи, — настойчиво повторил мальчишка.
Сил'ан озадаченно хмыкнул.
Днём путь преградила неширокая горная река. Быстрое течение несло песок и гальку, перекатывало камни и осколки, размером с кулак, и разбивалось искрящимися брызгами о валуны. Динозавры, слегка качаясь и приседая на напряжённых лапах, перешли реку вброд. Келеф запрыгнул на скользкий камень и поманил мальчишку. Хин вздохнул, вручил Сил'ан шкуру и осторожно полез следом. Уан порхал по валунам без труда, а мальчишка, потеряв равновесие, упал в воду, больно ударился спиной, ободрал локти и едва не захлебнулся. Кое-как, он выбрался на берег. Келеф молча протянул ему шкуру.