Келеф держался справа. Мальчишка мог бы протянуть руку и дотронуться до его лица. В глазах уана отражалось Солнце, он редко опускал ресницы. Хин смотрел на него, завороженный, и пытался понять, где уже видел этот взгляд. Будто сжалившись над недогадливым мальчишкой, одна из ящериц подняла голову и уставилась на облако яркими глазами.
Водная гладь разделяла два мира: сухую саванну, покрытую невысокими травами, и сказочный лес. Мальчишка, приоткрыв рот, смотрел на высокие чёрные колонны, подпиравшие небеса, на их сияющий под ярким Солнцем голубой и синий лиственный убор.
— Они же выше крепости! — шёпотом воскликнул он, наклоняясь к уану.
Тот отвёл голову назад, не желая ощутить тепло дыхания человека.
— Первый раз… зрение деревья. Это вопрос.
Не удержавшись, Хин поправил:
— Видишь деревья! — и тотчас пробормотал, смутившись под пристальным взглядом: — Извините.
Лес раздавался в обе стороны, открывая сочный синий луг и маленький дом, больше похожий на пару комнат из каменной крепости, чем на хижины в деревне. Он был обнесён невысокой изгородью, за которой в отдельном загоне важно вышагивали по земле и переговаривались визгливыми голосами толстые птицы.
Твари отпустили облако и что-то пролаяли. Хин отчётливо различил в их речи знакомое «зар-ы» и, задумчиво улыбнувшись, пробормотал:
— Это вопрос.
Келеф оглянулся на него, но ответил тварям на своём языке. Те довольно разинули клювы, расправили крылья и, подпрыгнув, полетели над рекой. Мальчишка засопел, глядя им вслед.
Он чувствовал, что Сил'ан пристально рассматривает его. Молчание быстро становилось пугающим, и Хин сказал осторожно, точно ступал по канату над пропастью:
— Я больше не буду вас поправлять. Извините меня.
— Вы — люди — одержимы извинениями, — отозвался уан. — Кому от них легче? — он неуверенно изобразил вопросительную интонацию.
Мальчишка важно поднял нос.
— Мне, — весело сообщил он. — Вы заговорили.
— Хитрая уловка.
Хин довольно засмеялся.
— Вообще-то, — признался он, — я бы хотел быть хитрым, но у меня не выходит. Ларан хитрый, и все его любят, даже больше чем Лодака, хотя тот умнее. Когда он мне грубил, то улыбался вот так, — мальчишка сделал невинные глаза и растянул губы в, как он думал, доброжелательной улыбке.
— Жуткое зрелище, — обнадёжил его Сил'ан.
Хин насупился.
— У него было не жуткое. Я слышал, как мать говорила с Тадонгом: она хочет, чтобы я был похож на Ларана. Тот никогда не огорчает своего отца, — мальчишка помрачнел. — Если бы у меня был отец, я бы его тоже не огорчал!
— Дэа лииа-тет ша даэебьях, кто такой отец, — попросил Сил'ан.