— Юный герой! — неожиданно раздался сильный и уверенный голос Келефа.
Мальчишка очнулся от размышлений.
— Я? — робко переспросил он.
Словно по сигналу люди повернулись к нему, глядя так, как прежде смотрели на лятхов: изучая, словно незнакомого монстра, с недобрым любопытством. Хин съёжился и поискал глазами уана, но как будто вдруг утратил способность различать одежду и лица — все они сливались в одно.
— Страх, — сказал голос рядом и добавил: — Это вопрос.
Со вздохом облегчения юный Одезри поднял глаза и пробормотал нерешительно:
— Нет. Я же герой, я не боюсь.
Перед ним высилась блестевшая в солнечных лучах чёрная фигура, воротник её платья в этот раз украшали перья. Келеф сделал глубокий вдох, расширив ноздри. Мальчишка с интересом посмотрел на него.
— Ты с нами, — произнёс уан. — Это вопрос.
Хин слабо улыбнулся.
— С вами. А почему не показать голосом?
— Непривычно, — объяснил Сил'ан.
Он развернулся и поплыл к мосту, юный Одезри торопливо последовал за ним, стараясь держаться как можно ближе. Он чувствовал спиной взгляды ополченцев, представлял, как неодобрительно они поджимают губы. Им было что сказать, но все они молчали, как и стражники.
— Они — осуждение, ты — страх, — отметил Келеф, когда оба пересекли мост и ступили на землю. — Почему у человека страх людей. Это вопрос.
Хин опустил голову. Он был слишком взволнован, чтобы думать, и неуверенно отговорился:
— Не знаю.
— Пока ты не, — пауза, — ответ мне, они не… осуждение. А ты не, — вновь пауза, — страх. Зар-ы дэа альвеомир-тет ша.
Мальчишка запрокинул голову и прищурился, стараясь рассмотреть лицо уана.
— А где Хахманух? — спросил он.
Маска всё так же улыбалась, но в голосе изящного существа промелькнуло разочарование.
— Дома. Он — усталость после разговора в деревне. Я — повеление ему отдых.
Они догнали урчащих от усердия пушистых тварей, и Хин стал поглядывать исподлобья на голубоватые выпуклые бока кареты, мягкие на вид. С каждым шагом он понемногу всё больше удалялся от Сил'ан и приближался к облаку, надеясь, что если очень быстро вытянет руку, то сможет коснуться клубящегося тумана, и никто этого не заметит. А если не заметит, то и не будет ругать.
— Ты герой или вор, — неожиданно хмыкнул уан, когда до цели осталось совсем немного.
Хин вздрогнул, и тут же земля ушла у него из под ног, но даже закричать от страха он не успел. Удивлённый, мальчишка воззрился на свои колени, окутанные белым дымом. Поднял руки к лицу, и те, не встречая сопротивления, зачерпнули полные ладони голубоватого тумана. Тогда Хин с недоверчивой улыбкой посмотрел вокруг и беззвучно рассмеялся: он плыл в полутора айрер над землёй верхом на настоящем облаке. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался белый песок; неровными пятнами — точно заплатки — желтели высохшие травы. Чёрные кусты, унизанные иглами, казались одинокими сгорбленными странниками. Проворные ящерицы блестели глазами из норок или грелись на песке, хвастая крапчатым окрасом. В воздухе стоял вездесущий запах пыли.