Внезапно Саймону сдавило грудь. Он открыл рот, судорожно пытаясь вздохнуть, не смог, и его охватил смертельный ужас. Это длилось недолго, но страх остался в нем и после того, как его освободили от невидимых тисков. Он ничуть не сомневался, что именно так с ним и поступят, если не добьются согласия иным способом.
Саймон, наконец, сделал вдох.
— Но почему — сделка?
— Потому, что работа по принуждению не гарантирует преданности. Если бы мы силой заставили тебя работать на нас, нам пришлось бы постоянно следить за тобой, проверять каждый твой шаг. Такой человек нам не нужен. Согласись быть нашим сторонником добровольно, и ты будешь свободен…
— В установленных вами пределах, — вставил Саймон.
— Именно так. И не надейся, что ты можешь согласиться только для вида. В тебе произойдет необратимая перемена, хотя ты сохранишь свой ум, внешность и характер, а также те наклонности и стремления, которые не будут противоречить нашим взглядам. Ты не превратишься в безмозглого и безвольного раба, как те, которых ты называешь одержимыми.
— Я должен сделать выбор сейчас?
Кольдер ответил не сразу. Лицо его снова стало непроницаемым.
— Нет… не обязательно.
Он не подал Саймону никакого знака, но тот, подчиняясь силе, которая им правила, повернулся и послушно вышел. Конвоиров не было, да они и не требовались. Саймон не видел никакой возможности вырваться на свободу. К тому же он хорошо помнил, что из-за малейшей вольности рискует лишиться дыхания.
Саймон побрел по коридору и вошел в лифт; тот немедленно пополз вверх, но вскоре остановился, и дверь открылась. Он шагнул в небольшой зал и оказался перед открытой дверью, ведущей в другую комнату. Войдя в нее, Саймон почувствовал, что вновь владеет своим телом, и тут же стремительно обернулся, но дверь уже закрылась за ним, и он понял, что нечего даже и пытаться открыть ее.
Здесь не было резкого искусственного освещения, как в нижней комнате, но два узких длинных оконца пропускали дневной свет. Саймон подошел к ближайшему из них и выглянул: внизу уходила вдаль кромка крутого скалистого берега. Судя по всему, он находился в какой-то высокой башне, в узкие оконца которой невозможно было просунуть даже головы, чтобы осмотреть стены. Возможно, она была такой же, как башни замка Иль.
Саймон подошел к другому окну и увидел скалистую местность, лишенную какой бы то ни было растительности. Кругом, сколько видел глаз, высились островерхие скалы, обточенные ветрами, да лежали ровные, как стол, каменистые пространства, изрезанные расселинами. Такой мрачной картины он, пожалуй, нигде не встречал.