— Похоже, — согласился стоявший рядом боцман.
«Что делать? — подумал Новосельцев, покосившись на боцмана. — Как доложить начальству? Повернуть и снова пройти мимо боновых заграждений? Я бы не прочь, да горючего может не хватить. Придется доложить, что противник огонь не открывал».
Катер обогнул обрывистый Херсонесский мыс и взял направление на мыс Фиолент, огромной скалой нависший над морем. Новосельцев невольно оглянулся, с грустью подумав о том, что уже ни завтра, ни послезавтра он не пройдет мимо Херсонесского маяка, мимо памятника затонувшим кораблям, не ошвартуется у причальной стенки в одной из севастопольских бухт. Прощай, Севастополь!..
За Балаклавой, когда катер проходил у мыса Сарыч и Новосельцев собирался повернуть в открытое море прямым курсом на Новороссийск, сигнальщик доложил:
— С берега семафорят.
Новосельцев стал всматриваться. С берега действительно сигналили: просили шлюпку.
«Кто бы это мог быть? — задумался Новосельцев. — Не немцы ли провоцируют?»
После минутного размышления все же распорядился:
— Боцман, спустите шлюпку!..
2
В конце июня остатки наших войск, оборонявших Севастополь, отступили к мысу Херсонес. Раненые, гражданское население укрылись под высокими скалами на самом берегу. Второго июля гитлеровцы заняли военный городок тридцать пятой батареи береговой обороны. Теперь их отделяли от самой батареи всего два километра. Местность здесь была ровная, лишь от Казачьей бухты шла небольшая Лагерная балка. Дважды гитлеровцы бросались в атаку на последний бастион севастопольцев, но каждый раз, оставляя в Лагерной балке убитых, откатывались к военному городку. Отступив в третий раз, они обрушили на пятачок земли, обороняемой бойцами Приморской армии и моряками, огонь сотен орудий и минометов. Весь мыс окутался едким дымом, не стало видно даже высокого Херсонесского маяка.
Командир взвода разведки бригады морской пехоты лейтенант Глушецкий и его помощник главстаршина Семененко — все, что осталось от взвода — пришли сюда утром. К берегу их не пустили. Какой-то подполковник, размахивая пистолетом, кричал, чтобы все здоровые занимали оборону. Увидев Глушецкого и Семененко, он подбежал к ним и охрипшим голосом прокричал: «К берегу только раненых! Здоровые? Вон там занимайте позицию. И ни шагу назад! Держаться до ночи!»
Лейтенант и главстаршина переглянулись и молча залегли в воронку.
Тысячи людей находились на мысе. По-разному вели они себя. Глушецкий видел, как шли в рост, не кланяясь пулям и снарядам, несколько командиров из стрелковой дивизии. Пожилой израненный майор, оглядевшись, поднес пистолет к виску и застрелился. Видел он и таких, которые, обезумев, бежали к берегу и затевали драки с теми, кто их пытался остановить. Они неплохо дрались за Севастополь, но теперь желание попасть на корабль глушило в них все остальные чувства.