— Да, по-видимому, — улыбнулся Букреев, обнажая белые мелкие зубы.
— Из училища или уже служили?
— Полтора года служил помощником на охотнике в Батуми.
— В боях не приходилось участвовать?
— Не довелось. В дозорах время проводили.
— Доведется, еще не конец войны, — пообещал Новосельцев, прикрывая дверь каюты.
Поднявшись на мостик, он распорядился:
— Отдать швартовы.
Взяв в руки рычажки машинного телеграфа, Новосельцев ощутил радостное волнение. Сколько думалось и мечталось об этом на госпитальной койке.
Морской охотник дрогнул, из-под винтов вырвалось могучее рычание, и сразу же нос корабля чуть приподнялся, а корма как бы осела.
С чем сравнить то ощущение, когда летишь над водой, словно чайка, оставляя за собой крутящийся поток? Ветер хлещет тебе в лицо, форштевень режет воду, оставляя похожие на пенистые крылья следы, а себя чувствуешь слитым воедино с кораблем. Что может быть отраднее этого для сердца истинного моряка?! Новосельцев всем своим существом ощущал силу моторов, упругость волны на рулях.
— Так. Ну, вот и началось…
На палубу поднялся лейтенант Букреев. Новосельцев подозвал его и сказал:
— Карты и прокладочный инструмент в рубке. Действуйте.
Помощник пошел в рубку.
Море было неспокойное, штормило. Выйдя в заданный квадрат, катер застопорил моторы и стал дрейфовать, покачиваясь на волнах.
Нелегка дозорная служба на катере. Сутками приходится болтаться вдали от берега. От изнурительной качки к горлу подкатывает тошнота, а в глазах начинает темнеть. Ветер и течение сносят катер, и нужно каждые полчаса запускать моторы, чтобы удержаться на линии сторожевого дозора. И совсем скверно, когда штормит. Волна захлестывает палубу, моряки промокают до нитки. Но раз ты в дозоре — забудь обо всем, не думай об усталости, не обращай внимания на качку, на то, что холодный ветер пронизывает насквозь мокрое обмундирование. Ты дозорный передовой линии и обязан слушать в оба уха, смотреть во все глаза. Особенно будь бдителен ночью. Пользуясь темнотой, вражеские самолеты, приглушив моторы, забрасывают минами фарватер, по которому ходят наши корабли. Ночью к базе могут проскользнуть подводные лодки и торпедные катера противника. Что бы ни случилось, дозорный катер должен первым принять бой, выстоять и оповестить командование.
Первая ночь в дозоре прошла спокойно. Когда рассвело, Новосельцев приказал сделать большую приборку, а после нее отдыхать всей команде. На вахте остались только сигнальщики, акустик, радист и механик. Новосельцев оставил за себя помощника и пошел спать.
С полудня началась обычная жизнь по расписанию, словно катер находился не на боевой вахте в открытом море, а в родной бухте. В отсеках и на верхней палубе проходили тренировочные занятия по ликвидации аварий и пожаров, по отражению налетов с воздуха и моря. Такой распорядок ввел Корягин, считавший учебу необходимой в любых условиях. Вечером вышел боевой листок, посвященный прошедшему дню.