— Пошел к чертям.
Дюжев изумился:
— Кажись, вы малость пришибленный. Когда это произошло?
Комендор повернулся к нему спиной.
Дюжев с оскорбленным видом пожал плечами и стал спускаться в кубрик. Здесь играли в домино.
Дюжев подсел к коку, державшему перед собой книгу.
— Что, Кирилл, задумался! И не замечаешь, что книгу раскрыл вверх тормашками. Или каша подгорела?..
Наливайко невесело улыбнулся.
— Не в каше дело. Понимаешь, Степа, опять промашку дал, и все из-за своей стеснительности.
— А почему я не знаю об этом?
— Вчера это произошло. Иду по берегу с мешком продуктов за плечами и вдруг вижу, как будто знакомая девушка. Невысокая, кругленькая, как орешек. Она, думаю, моя севастопольская зазнобушка. Ты должен помнить ее.
— Помню. Носы у вас одинаковые, курносые.
— Вот, вот. Пока я раздумывал, девушка исчезла за углом дома. Хотел побежать за ней, да с двухпудовым мешком не больно побежишь. А оставить мешок не решился. Девушку догнать догнал бы, а к мешку тем временем ноги могли бы приделать.
— Окликнуть ее следовало.
— Постеснялся. А вдруг не она…
— Ну и что из того? Тюфяк же ты, Кирилл!
— Стесняюсь с другими. Только с одной и был посмелее. Забывать было начал ее, а со вчерашнего дня вновь вижу ее перед собой. Ругаю теперь себя, почему волынил тогда, когда пришлись друг другу по душе. Расписались бы — и делу конец. Поехала бы к моим родителям за Волгу как законная жена, а война кончилась бы — и я к ней. Стеснялся предложить ей пойти в загс…
— Ой, тюфяк…
Матрос Бабаев стучал костяшками домино и ворчал:
— Зачем медяшку драить? На войне не до чистоплюйства. Война и чистота — вместе не живут.
— Служба, браток, — с убеждением заявил акустик Румянцев. — Дома ты как хочешь, а на флоте как велят. И брось обсуждать распоряжение командира, а то попросим списать с корабля.
— За что? — поднял тот брови.
— За то, что морскую службу не знаешь.
Наливайко вздохнул:
— Мне каждый день надо стирать. В моем камбузе не развернешься, обязательно чем-нибудь плеснет. После войны я, пожалуй, смогу выступать в цирке. Стоя на натянутом канате, буду разжигать примус, жарить яичницу и кипятить чай. Это куда легче, чем разжигать примус, когда катер танцует на волнах.
Дюжев хлопнул его по плечу:
— Верно, Кирилл. Ты кок-виртуоз. Ответь только на вопрос: почему жареная рыба в воде выглядит хуже, чем в масле?
Глаза-пуговички Наливайко непонимающе уставились на рулевого. Но Наливайко быстро сообразил, что Степан по своей привычке собирается разыграть его, и сам перешел в атаку:
— Вопрос нетрудный, отвечу. Только сначала ответь ты на мой вопрос.