— Я был кладовщиком и писарем в запасном полку.
Глушецкий пристально посмотрел на его просящие глаза, на подвижные полные губы, которые растягивались в блуждающей улыбке, и понял, что перед ним трус.
— Как имя, фамилия?
— Зайцев Лев.
Глушецкий прикусил губу, чтобы не рассмеяться.
Ему хотелось спросить: «Так кто же вы — заяц или лев?»
— Очень прошу, товарищ лейтенант, учесть мое желание.
— Учту, — хмурясь, сказал Глушецкий. — Поговорим в другой раз.
Лейтенант привел его в свою комнату, прикрыл дверь и сказал:
— Садитесь.
Зайцев сел на краешек стула и недоуменно поднял глаза.
Лейтенант не сел, а стал ходить по комнате, бросая косые взгляды на Зайцева и отрывисто задавая вопросы:
— Где сейчас родители?
— В Ташкенте.
— Кем работал отец до войны?
— Был директором универмага в Киеве.
— Вы работали до войны?
— Нет. Готовился в институт.
— В торговый, конечно?
— В юридический.
— Женат?
— Холост.
— Стрелять умеете?
— Немного.
Глушецкий остановился. Хмуря брови, он посмотрел прямо в глаза Зайцева и жестко заявил:
— Вот что, Лев Зайцев, — из роты я вас не отпущу.
В глазах Зайцева появилось смятение.
— Да, не отпущу, — повторил Глушецкий. — И вот почему. Вы молодой, а уже подгниваете. Среди интендантов вы разложитесь окончательно. Настоящее воспитание можно получить только на передовой. Если останетесь живы, будете благодарить меня за то, что человеком сделал.
— Но я… — пытался заговорить Зайцев, вскакивая со стула.
— Молчать! — крикнул Глушецкий. — Предупреждаю: не вздумайте симулировать, ходить к начальству с ходатайством. Сделаете хуже для себя. Можете идти.
Безвольно опустив плечи, Зайцев нетвердым шагом направился к двери.
— Подождите, — окликнул его Глушецкий, начиная испытывать жалость и злясь за это на себя. — Как вам не стыдно! Идет война, решается судьба нашей Родины, наша судьба, а вы, молодой, здоровый, хотите спрятаться в кусты. Не кажется ли вам, что это похоже на предательство? Ваше поведение невозможно оправдать. Понимаете ли вы это?..
Когда он ушел, Глушецкий подумал: «Вот воспитали парня! Ну, ничего. Среди моряков побудет и станет настоящим человеком. Повозиться, правда, с ним придется».
Поднявшись на чердак, лейтенант услышал, как Гриднев говорил:
— Что такое разведчик морской пехоты? Это такой человек, которого огонь прокаляет, дождь промывает, ветер продувает, мороз прожигает, а он все такой же бывает! Таким он становится не сразу…
Его окружили новички. Подозвав Уральцева, Глушецкий рассказал о Зайцеве.
— Попробуем сделать солдатом, — поморщился тот и спросил: — Что будем делать с непригодными к разведке?