— И никто не может причинить нам вред, помешать нам, — вымолвила она тихо.
— Это верно, сердце мое.
Колин стянул ее юбки вниз, открывая взору длинные, стройные ноги Холли, которые теперь прикрывала только рубашка. А затем, приподнявшись вверх, он провел губами дорожку от ее подбородка к шее, к нежным выпуклостям грудей, прикрытых сверху сорочкой.
— Мы свободны.
Колин запустил пальцы в ее волосы, а она сцепила руки у него на затылке и привлекла его ближе к своему бюсту.
— Свободны… и можем делать то, что захотим.
— Исполнить все свои желания.
Ее соски, темнеющие под тонким муслином сорочки, так и манили Колина. Он поцеловал каждый, втягивая его в рот, лаская языком. Его восставшая плоть все сильнее давала о себе знать, но, как это ни печально, заставила его вспомнить о необходимости установить границы.
Удовлетворить желание можно многими способами. Этой ночью он может стать учителем, а она — ученицей. Отрезанная от остального мира кровать станет их тайной классной комнатой.
Приподняв сорочку, Колин увидел бесконечно длинные ноги Холли и с полуулыбкой посмотрел на нее, а затем перевел взор на ботинки и чулки.
— Хм… Снять или оставить?.. — Его палец скользнул от мыска ботинка к его верхней части, обхватывающей ее мускулистую ногу, проник в него на дюйм-другой и стал там шевелиться. Холли заерзала и засмеялась. — Щекотно?
— Нет! — чересчур поспешно ответила она.
Улыбка Колина стала еще шире. Вынув палец из ее ботинка, он провел ладонями по ее ногам до колен. Добравшись до ее мускулистых бедер, он остановился.
— Господи, подумать только, что верховая езда сделала с этим телом!
Он слегка сжал ее бедра, и Холли тихонько вскрикнула.
— Не надо!
— Слишком поздно, моя дорогая. Твоя тайна раскрыта. — Наклонившись, Колин поцеловал ее в живот сквозь сорочку. — У Холли Сазерленд есть одна слабость, и я намереваюсь использовать ее себе во благо. Ну а теперь твои чулки и ботинки… Полагаю, снимать их не надо — пока.
Продемонстрировав Холли безнравственность своих намерений многозначительной улыбкой, Колин сел, взял ее за колени, согнул их и развел в стороны. А затем устроился между ее ног и провел носом по ее шее.
Услыхав низкий стон, Колин сунул руку под ее рубашку.
Продолжая тихонько постанывать от удовольствия, Холли спросила:
— А тебе? Что нравится тебе?
В ответ он взял ее за руку, лежавшую на покрывале. Колин поцеловал ее, а потом поднес к своей груди и слегка погладил ею свои развитые мускулы. Холли оказалась хорошей ученицей: уже через мгновение она принялась жадно ласкать и изучать его тело, и от каждого из этих горячих прикосновений дрожь пробегала по нему вплоть до чресел. А когда ее рука стала опускать ниже, следуя по мохнатой поросли на его груди до узкой дорожки внизу живота, Колин едва не потерял и без того хрупкое самообладание.