— Дурные у вас шутки.
Бентли быстро закатил глаза.
— Похоже, что так.
Колин кивнул на черный камзол Бентли для верховой езды.
— Прикажу, чтобы вам оседлали коня, — сказал он. — Вашего или одного из моих?
Готовясь к скачкам, Бентли привез сюда несколько своих породистых скакунов, а вместе с ними — и своего собственного коня.
— М-м-м… Кажется, я передумал: больше не хочу ездить верхом. — Оттолкнувшись от стены, он стал пробираться к дорожке, чтобы поскорее уйти. — Может быть, чуть позже.
— Скажите мне когда, и я присоединюсь к вам, — сказал лорд Дрейтон.
Бентли, само собой разумеется, заверил Колина, что непременно так и поступит, однако граф был готов поставить на кон немалую сумму денег, что возможность их совместной прогулки равна нулю, во всяком случае, в этот день. Конечно, он переиграл. Его ответ на замечание Бентли был быстрым и резким, и это не доставляло лорду Дрейтону никакого удовольствия. Более того, можно было сделать вывод, что он так и не научился контролировать свои эмоции, которые охватили его несколько месяцев назад, когда он познакомился с Холли Сазерленд.
Теперь, как и тогда, он не смог бы объяснить с логической точки зрения непреходящее желание заключить ее в свои объятия — желание, которое превращало его из выпускника Кембриджа в пещерного человека. Ее. Здесь. Сейчас.
Но если даже тогда у него была причина не делать этого, то сейчас таких причин стало в десять раз больше. Потому что он стал конокрадом, который выбрал себе в жертву саму королеву.
А это уже можно назвать государственной изменой.
Нет, Холли Сазерленд не для него. Но — помогите ему, небеса! — если даже он не может ее получить, то будь он проклят, если позволит этому фату Стюарту Бентли флиртовать с ней и добиться своего, хотя, без сомнения, тот об этом и не мечтает. Куда ему?
— Но наверняка ты расспрашивала его.
— В самом деле, утром вы провели вместе столько времени! И если ты не задавала ему вопросы, то о чем вы вообще разговаривали?
Взяв с туалетного столика жемчужную брошь, Холли взвесила ее в руке. Такая гладкая, круглая, в простой золотой оправе — такая безупречная. И чистая. В последние два дня были мгновения, когда Холли мечтала о том, чтобы ее жизнь была такой же незапятнанной, как и этот жемчуг, без обмана и подозрений, без преступлений, которые необходимо расследовать, и преступников, которых надо найти.
Прежде она рисовала в своем воображении возбуждение и интриги, а не клубок чувств, которые смущали ее и лишали желания продолжать миссию. Да, но брошка, напомнила себе Холли, была подарком Виктории — одним из многих. Она зажала ее в руке. Если девушка моложе ее может управлять страной, то Холли не должна отказываться от небольшой роли, которая поможет удержать корону на голове этой, в сущности, еще очень юной девчонки.