Действительно, в этот раз ему ничто не мешало общаться с сестрой. Он рассказал Эмили о книге, которая сейчас занимала все его помыслы, и конечно же о Сузан.
— Это редкой красоты женщина. Смелая, сильная. Вероятно, не лишенная авантюрного начала…
— Ну, это, по-моему, обязательное условие. Иначе бы ты не стал с нею связываться, — беззлобно поддела его Эмили.
— Заметь, я вовсе не утверждаю, а лишь предполагаю, — сказал в свое оправдание Дэниел.
— Когда дойдешь до утверждения, будет уже поздно: увязнешь по уши. Так бывало не раз.
— Что значит — увязнешь? — недовольно проворчал Дэниел. — Я пишу книгу!
— А мне показалось, тут не только профессиональный интерес. Разве можно не влюбиться в «редкой красоты женщину»? — передразнила его Эмили.
Дэниел был озадачен реакцией сестры. Обычно она понимала все с полуслова и даже угадывала его мысли. А тут вдруг такая глухота!
— Эмили, ты пошутила? — с надеждой спросил он.
— Я тоже лишь высказала предположение.
— Должен тебя разочаровать: оно ошибочно.
— Если это правда, то я могу только порадоваться. Потому что все твои романы с героинями статей заканчивались плачевно.
— Преувеличиваешь, сестра! — укоризненно заметил Дэниел.
— Ты имеешь в виду, что не все эти дамы тебя потом преследовали? Согласна. Но ни одна твоя пылкая влюбленность так и не переросла в любовь.
Дэниел усмехнулся:
— Птенчик, ты судишь о любви, исходя из собственного, довольно скудного, опыта. Это у вас с Фрэнком детская дружба переросла в юношескую влюбленность, а затем и в любовь. Но возможны и другие варианты. О них пишут в книгах, например.
— В частности, об этом пишет Дэниел Форестер, — язвительно продолжила Эмили. — Он большой специалист в области любви! Так сказать, крупный теоретик. А на практике его преследуют сплошные разочарования.
— Сдаюсь! Крыть нечем, — засмеялся Дэниел. — С тобой невозможно спорить, потому что ты всегда права.
— А ты не всегда последователен! Только что говорил, будто я ошиблась в своем предположении насчет этой Сузан.
— Я был с тобой неискренен. Хотел утаить, что в какой-то момент очень ею увлекся. Но, к счастью, быстро остыл. Так что ты и здесь оказалась права.
Эмили печально помотала головой:
— По-моему, это ужасно — жить с таким диагнозом. Если человек не способен ошибаться, то он как бы и… не совсем живой.
— Не волнуйся, с тобой все в порядке. Ты не допускаешь ошибок как раз потому, что у тебя живой ум и чуткое сердце.
— Льстец!
В устах Эмили это прозвучало хлестко, как оскорбление, но Дэниел только улыбнулся в ответ. Такие пикировки были привычными между братом и сестрой.