У моих ног Красотка, моя немецкая овчарка, подняла голову и с надеждой замахала хвостом. Я улыбнулась ей.
— Эй, малышка. Нужно выйти?
Большая собака запыхтела и поднялась на ноги, виляя хвостом. Я взъерошила ее шерсть и встала, затем вздрогнула, поскольку пол закачался, и на меня нахлынула тошнота. Хмурясь, я положила руку на стол для устойчивости и сжала сильнее зубы, пока приступ не прошел. Красотка слегка толкнула мою руку и заскулила.
Я погладила ее шею. Чувство недомогания исчезло, и все снова стало нормально.
— Со мной все в порядке, малышка, — уверила я собаку, которая пристально посмотрела на меня обеспокоенными карими глазами. — Полагаю, слишком много работала. Пойдем, держу пари, что Разор ожидает свою ежедневную игру в поймай-меня-если-сможещь.
Мы проскользнули в прихожую дворца, где за мной сразу же увязалось несколько гремлинов, крошечных железных фейри, которые жили ради беспорядка и хаоса. Они смеялись и носились вокруг меня, вскарабкиваясь на стены и свисая с потолка, насмехаясь над бедной Красоткой, пока мы не достигли дверей, которые вели в сады, окружающие дворец. Как только я открыла двери, гремлины пулей пронеслись мимо, бросая вызов, и Красотка понеслась за ними, лая словно безумная. Я закатила глаза и закрыла дверь. Тишина возвратилась в Железный дворец, хотя бы временно. Я не могла не улыбнуться, возвращаясь в свои покои, кивая Железным рыцарям, которые кланялись мне, когда я проходила мимо. Теперь это была моя жизнь — сумасшедшая, странная и волшебная. Но я не хотела бы никакой другой.
* * *
Как только я подошла к спальне, мой взгляд упал на огромную кровать у стены и на возвышающуюся горку под покрывалами. Слабый свет просачивался сквозь полуоткрытые шторы, падая на фигуру все еще спящего Зимнего эльфа. Или бывшего Зимнего эльфа. Останавливаясь в дверях, я воспользовалась безмятежным моментом, чтобы просто полюбоваться им. У меня в животе слегка затрепетало. Иногда все еще трудно было поверить, что он здесь, что это не сон, мираж или плод моего воображения. То, что он мой навеки: мой муж, мой рыцарь.
Мой эльф с душой.
Он лежал на животе, мирно дыша, руки под подушкой, темные волосы спадали на глаза. Покрывала соскользнули с его худых, мускулистых плеч, а ранние утренние лучи ласкали его бледную кожу. Обычно, я не заставала его спящим. Как правило, он вставал раньше меня, тренируясь с Глюком во дворе или просто бродил по залам замка. Особенно, впервые дни брака я просыпалась посередине ночи и обнаруживала, что его нет; гипер-осознание тех дней в качестве воина лишило его возможности оставаться на одном месте, даже спать. Он вырос при Темном Дворе, где приходиться быть на стороже каждую секунду каждого дня. Столетия выживания нельзя позабыть так легко. Эта паранойя никогда в действительность не исчезнет, но теперь он постепенно начинал расслабляться до такой степени, что иногда, пусть и не часто, я просыпалась все еще рядом с ним, его рука покоилась у меня талии.