О нем я и вспомнила. Я попросила сестру Поли Медвецкой пойти к Баранчуку и сказать, что я его на коленях прошу поехать в Немиров, взять к себе на несколько дней мальчика, а там что-нибудь надумаем.
Дорогой дядя Кирилл спас Шурика, привез его из Немирова, завернув в свою шубу. Там жена его и дети — Настя и Нина — окружили мальчика любовью. Они приходили на шоссе и рассказывали, что мальчик жив и молится за нас.
Мы решили убежать — надо было спасти Шурика.
26 февраля в 2 часа ночи муж сказал: ”Поднимайся”. Мы выждали, когда полицейский зашел греться, и перелезли через проволоку. Мы пошли к Кириллу Баранчуку. Они нас хорошо приняли, а ведь это грозило им смертью. Мы пробыли там 4 дня, пришли в себя, и 2 марта Кирилл Баранчук вместе со своим дядей Онисием Змерзлым отвезли нас в Перепелицы, к Бугу. Село было полно немецких пограничников, никто не хотел нас впустить. Мы знали, что терять нам нечего, и в 3 часа ночи мы пошли наугад через Буг. Муж с ребенком на руках шел впереди. Была темная ночь. Лед начал таять, я попала по колено в воду и вывихнула ногу, но не вскрикнула. Шурик заметил это, но и он молчал. Наконец, мы на том берегу.
Крестьяне нас впустили в хату, мы отогрелись, отдохнули, потом нам дали крестьянскую одежду. Мы пошли пешком к Могилеву-Подольскому, выдавая себя за киевских беженцев. 10 марта мы пришли в Могилев и там попали в гетто. Было еще много издеватепьств и мучений, но мы дождались того дня, когда пришла Красная Армия. Мы можем свободно жить... Но на всю жизнь останутся страшные раны: от рук немцев погибли мои дорогие родители, два молодых брата, старший с женой и двумя детьми, младший — талантливый музыкант. Погибли мать и сестра мужа. Сердце мое как камень — мне кажется, если бы его резали, так и кровь не текла бы.
ИСТРЕБЛЕНИЕ ЕВРЕЕВ ВО ЛЬВОВЕ.
Сообщение И. Герц и Нафтали Нахта. Подготовили к печати Р. Фраерман и Р. Ковнатор.
Немцы вошли во Львов утром 1 июля 1941 года.
Немцы маршируют, поют и сеют ужас. Никто не выходит из дома.
На каждом углу — немецкий патруль. Гитлеровец показывает собравшейся вокруг него толпе городских подонков, как будут вешать. Он кричит беспрерывно: ”Юден капут”.
Началась облава на евреев. Местные фашисты в сопровождении эсэсовцев стали вытаскивать евреев из квартир и отводить их во львовские тюрьмы и казармы.
У входа на сборный пункт срывали одежду, забирали ценные вещи и деньги. Фашисты избивали людей до крови, издевались над ними. Их заставляли лизать языком пол, куриным пером чистить окна.
Евреев строили в ряд и заставляли бить друг друга. Когда эсэсовцам казалось, что удары слишком слабы, они вытаскивали намеченную жертву из рядов и показывали, как надо бить насмерть. Остальных, при смехе палачей, заставляли бить друг друга по щекам. Потом их расстреливали.