— Вот оно, Петруха! Дуй-ка по командирам, пускай соберут по паре-тройке мужиков толковых, которые с инструментом ладят. Построим избу-читальню, чтоб все запомнили — Чeпай не только воевать, но и строить умеет!
Петька обрадовался. Только что на Василия Ивановича смотреть без слез нельзя было, а вот загорелся идеей — и прежний Чепай вернулся, веселый и злой.
— Организуем сей момент!
Приказ начдива никого не удивил, будто бойцы сами истосковались по мирному труду. Помогать вызвались едва ли не все. Чeпаев съездил домой к старосте и чуть не под конвоем привез его вместе с планами на место, где должны были строить избу. Фундамент лбищенские мужики выложили еще перед революцией, лес тоже давно ждал своего часа, и староста был поражен, что красные собираются не реквизировать стройматериал, а наоборот — использовать по назначению.
С полудня закипела работа. Плотники трудились быстро и слаженно, часто сменяя друг друга, дом рос, будто на дрожжах. Староста быстро осмелел и уже начал покрикивать на бойцов, которые, по его мнению, недостаточно точно следовали плану.
Сам Чeпай, тоже плотник, себя сменять никому не давал, махал топором, как шашкой, и выходило у него на загляденье хорошо: пазы-чашки получались ровными и одинаковыми, венцы ложились, будто всегда там лежали.
— Ну что, Викентий Батькович, ладно ли? — спрашивал он у старосты, и староста, недоверчиво прищуриваясь, вынужденно соглашался — очень ладно.
В этот день все были счастливы.
Лёнька
До самого Лбищенска Лёнька двигался, будто заяц: чуть почувствует холодок на спине — сразу прячется в ковыль. Чаще всего он не ошибался — по степи проносились то автомобиль, то группа всадников, то грохотали подводы. Чувствовалось, что жилье рядом.
Едва начало темнеть, чувство опасности возросло многократно. Как Лёнька ни оглядывался, как ни таился, ему казалось, будто кто-то его настигает.
Когда показались первые дома, он не выдержал и побежал. Да, видимо, не зря, потому что ему показалось, будто на самой грани слышимости раздалось: «Вот он, смотри, убегает!» Задержаться и посмотреть назад, чтобы проверить, послышалось или кто-то действительно за ним гонится, Лёньке не хотелось. Зигзагами, спотыкаясь, кувыркаясь через голову и снова вскакивая на ноги, он преодолел пашню и влетел на окраинную улицу.
Красные, видимо, слишком хорошо обжились в станице — Лёньке не встретился ни один патруль, хотя в том же Тихвине их было — не продохнуть. Может, потому что здесь не проходила железная дорога, а может, чeпаевцы слишком надеялись на авось.
Он нырнул в чей-то огород и нос к носу столкнулся с собакой. Пес не ожидал, что к нему во двор ввалится какое-то чучело, от которого жгуче воняет всякой гадостью, и даже отступил на шаг. Лёнька же слишком много сегодня боялся и, поняв, что шавка может испортить ему все приключение, напал на нее с такой злобой и остервенением, что собака с визгом убралась в конуру. Эта маленькая победа воодушевила Лёньку, и дальше он пошел по дворам насквозь, совершенно не обращая внимания на людей.