– И когда же это все произошло?
– Летом одна тысяча девятьсот сорок второго года, где-то на Волховском фронте.
Я потом не раз вспоминал эту фотографию. Бывая в этих местах, подсознательно представлял себе, как (ну совершенно случайно!) раздвигаю руками куст, а там – пирамидка! С пятиконечной поблекшей звездой. И единственное имя на ней – рядовой Максим Андреевич Красовский…
Но нет никакой пирамидки. И могилы моего прадеда тоже нет. Его так никто и не похоронил тогда – оставили лежать под разлапистой елью. И никто – ни всевозможные красные следопыты, ни поисковики, – никто так и не забрел на этот холмик и не ткнул в землю щупом.
Кстати!
Наклоняюсь над телом и после недолгих поисков нахожу черный цилиндрик. Несколько движений – и он распадается на две половинки. В моих руках небольшой листок бумаги – на нем то же самое имя. И адрес… мой адрес. Здесь я живу! Жил? Или буду?
На земле сидел человек.
В серой немецкой шинели и немецких же сапогах. Оружия у него не было, только под рукою сиротливо поблескивал брошенный топор. Шли минуты – он не двигался. Выглянувшее на мгновение солнце пощекотало его своим лучиком – человек так и не поднял головы.
«Кто я?
Максим Викторович Красовский.
Или Макс Красовски?
Я русский!
Немец?
Солдат вермахта?
Нет!
А почему на мне их форма?
Я – реконструктор! Мы отыгрываем бой!
А откуда передо мною мертвое тело? И документы, которые я держу в руках, – документы моего пропавшего прадеда? И тело передо мною – это он сам?
Голоса вдали! По-немецки говорят, между прочим…
И эти воронки вдали. Перепаханные танками окопы…»
Поднимаю с земли СВТ. Она уже заржавела, рыжие разводы тронули металл ствола и ствольной коробки. Но затвор открывается. На землю падает патрон.
Обычный патрон 7,62х54 – сколько я таких держал в руках!
Но этот – вполне боевой! Реконструкция с боевым оружием?
Осматриваю винтовку – нормальное боевое оружие. Ее только почистить, убрать ржавчину – и можно воевать.
Только нечем воевать: в магазине всего два патрона, да третий лежит на земле. И в карманах у убитого я больше ничего не нахожу.
А, кстати! С кем воевать-то? Что тут вообще происходит, и чьи это голоса слышны из-за кустов?
Люди в немецкой военной форме! И, как ни странно, я даже знаю, как их зовут. Вон тот, долговязый, – это Хельмут Франк, сидящего на телеге автоматчика зовут Аксель Фридрих Мюртц. Он ефрейтор и сейчас командует нами всеми.
Всеми – это кем?
Первое отделение второго взвода пятой роты второго батальона Четыреста пятого гренадерского полка Сто двадцать первой дивизии вермахта.
И я числюсь в составе этого отделения.