Дав Солоницыну непростое задание, Андрей погрузился в другие проблемы будущего фильма. Дела и хлопоты занимали всех членов съемочной группы. Так что главным собеседником мычащего и "разговаривающего" на пальцах Толи стал я. Более благодарного слушателя, чем он, трудно себе представить. Тактичный, внимательный, невероятно дотошный, он часами готов был ходить со мной по музеям, вникал в тонкости иконописи, сидел в библиотеках над научными трудами по истории Древней Руси. Очень он оказался мне близок — и чисто по-человечески, и как великолепный, тончайший актер. Как-то, спустя годы после съемок "Андрея Рублева", подумал: что, если бы малоизвестный и совсем не пробивной актер Анатолий Солоницын, прочитав в журнале сценарий, сам, без вызова и рекомендаций не отправился из своей провинции на "Мосфильм"? Не решился бы предложить себя на главную роль в фильме модного режиссера? Подумал, да и отбросил свое предположение как совершенно нереальное.
Иначе пришел в этот фильм Коля Бурляев. Он уже был знаменит и почти взросл, когда мы познакомились в Суздале, куда я приехал в командировку. Однажды в рабочую комнату музея ко мне вошел юноша, в котором легко узнавался подросший и уже знаменитый Иван из фильма Тарковского. Выяснилось, что Бурляев здесь на съемках — в экранизации пушкинской "Метели" у него небольшая роль корнета… Прослышав о том, что я консультант на фильме Тарковского, Коля пришел, решил порасспросить, что да как, а заодно и найти во мне и Вадиме Юсове союзников. Дело в том, что, прочитав сценарий, он загорелся ролью колокольного литейщика Бориски. Мечтал только о ней, и был абсолютно равнодушен к образу Фомы, предложенного ему Андреем Арсеньевичем.
Помня по "Иванову детству" редкий, тонкий и нервный талант Бурляева, я представлял юного актера Бориской. Но все решает режиссер, а на роль пробовались десятки претендентов. Правда, пока Тарковский ни в ком из них Бориску не видел, иначе сразу вцепился бы, уговорил, отстоял на коллегиях.
И вот стал я Андрею при каждом удобном случае, а то и без оного, напоминать про Бурляева, лучше которого Бориску никто не сыграет. Тарковский слушал мои уговоры без энтузиазма, отмахивался и отшучивался: мол, Коля уже знаменитый, затертый. Этакий Актер Актерыч, а фильму нужно совсем иное. Я не сдавался, продолжал агитацию и даже предложил Андрею поспорить на ящик коньяка, что все равно он к Коле вернется. Андрей спор принял: "Давай на коньяк, но учти, ты проспоришь".
У Андрея Тарковского было очень хорошее качество: мог в какой-то момент отступить, признать свою неправоту. В общем, на Бориску утвердили Бурляева, и благодаря ему новелла "Колокол" стала одной из вершин фильма. В этой роли совсем еще молодой актер выложился больше, чем на сто процентов. Он не щадил себя, в работе был столь же самоотвержен и страстен, как его экранный герой.