— Да-а…
Он колеблется! — обрадовалась Лаура и порывисто сжала руку Макса.
— Мы можем ему помочь! Представляешь, как будет здорово, когда Уолтер начнет полностью доверять нам и заговорит. Пока он еще дикий, но если бы мы могли провести с ним еще…
— Сколько? — спросил Макс, поняв, куда она клонит.
У Лауры едва не сорвалось с языка — навсегда. У нее было ощущение, что она окунается с головой в бархатную глубину его темных глаз, и она плотно сжала губы, чтобы не поддаться соблазну и попросить о невозможном. Дети принадлежат Фей и Дэну, и сейчас как бы сданы напрокат. Что касается Макса, то он принадлежит другому миру и… другим женщинам.
— Я не знаю, — пожала плечами Лаура, хотя внутренний голос шепнул ей: рискни! — Неделю? — Увидев, что Макс не отшатнулся в ужасе, она осмелела. — Может, две… Если мы будем постоянно заниматься с Уолтером, то сможем вернуть его в нормальное для ребенка состояние.
— Я не возражаю. Но тебя ведь ждет работа в Лондоне, — с улыбкой напомнил Макс.
Лаура чуть не бросилась ему на шею от избытка чувств.
— Я позвоню Люку сегодня же. Уверена, что его сестра будет рада помочь ему — ее дети пошли в школу, и она не знает, чем себя занять в их отсутствие.
— Две недели — большой срок для людей, которые живут вместе под одной крышей. Нам будет тяжело, когда настанет день отъезда, — добавил он после короткой паузы.
У Лауры снова сердце ушло в пятки, но она бодро улыбнулась.
— Мы будем поддерживать связь с детьми. Будем навещать их, посылать поздравительные открытки. Я могу писать им каждый день и рассказывать, как поживает Фред. Пришлю его фотографии. Ты же знаешь, как Уолтер любит животных…
Голос Лауры затих. Она смотрела на Макса и видела в его глазах страдание. Он любит своего сына — это очевидно. Она не раз наблюдала, как он смотрел на Уолтера, когда тот утром залезал к ним в постель, или с каким трогательным выражением Макс смотрел на спящего мальчика.
По прошествии двух недель Макс полюбит малыша еще больше, сильнее привяжется к нему. Может, он тоже боится разлуки с детьми? И предпочитает резко оборвать эту связь сейчас, пока расставание с сыном не превратилось в сплошную муку?
— Макс, прости меня. Я веду себя как последняя эгоистка и совсем не думаю о твоих чувствах. Если это так тяжело для тебя…
— Нет, — быстро сказал он. — Да… О, черт! Я знаю только, что мне еще никогда в жизни не было так хорошо. И ты права, говоря о том, что с Уолтером надо еще позаниматься. Нам, конечно, потом трудно будет с ними расстаться, но мы, как ты сказала, можем поддерживать с ними связь. Однако я не уверен, что дела позволят мне остаться здесь еще на две недели.