Человек в берете ничего не ответил. "Дутый гений" уверенно ехал вперёд. Таня вяло перебирала в памяти недавние события. Прикидывая, не следовало ли что-нибудь сделать иначе. Разум, душа и сердце склонялись к варианту "не следовало".
Неведому зверюшку закопали прямо на месте первой и последней встречи. Ну, не бросать же прямо так? Хоть и страхолюдна с виду, и скорее всего - пакостна и несносна по характеру: а что вы от неликвида хотели? Ладно, хоть с остальным скорее повезло, чем наоборот.
Кушать, что удивительно - не хотелось. Не то - от жары, не то - от свалившихся на повелительницу неликвидов, Избранную поневоле, жертву несознательного ассоциативного выброса скрытого эго, и эт цетра - впечатлений. У Команданте нашлась фляжка с водой, и несколько глотков тепловатой влаги - эвакуировали опасность обезвоживания организма в некоторое отдаление. Свесив одну ногу с рояля, задумчиво созерцая бескрайние просторы здешней Сахары, Таня анализировала сложившуюся ситуацию, пытаясь предугадать своё ближайшее будущее. Будущее нахально скалилось в издевательской усмешке, засев в непроглядном тумане, и размахивало качественно сработанным транспарантом с надписью "Не смешите Нострадамуса!". И было, в принципе право. В МУРЛО, могло произойти что угодно.
Очень скоро подошедший к финалу - анализ всего происходящего, свёлся к одному незамысловатому, и нельзя сказать - что насквозь неутешительному выводу. Будь что будет. С определённой точностью, было известно одно. Предстоят испытания. В чём они будут заключаться, какое время длиться, и - насколько серьёзными окажутся: предстояло узнать. Как полагала Татьяна, скорее всего - в самом ближайшем будущем.
"Японские пертурбации... Двое, лампа и рояль - потихоньку катят вдаль. - Тане почему-то стало грустновато. - Интересно, а если здесь фэнтези начать строчить; тоже какая-нибудь студенистая шишига вроде скурга, с бадейкой негатива припрётся? Или в МУРЛО со своим нельзя?".
Им до сих пор не встретилось ни одной возвышенности, ни единого завалящего барханчика. Идеально ровная, безжизненная поверхность пустыни; перечёркиваемая следами от трёх колёс. Татьяне со страшной силой вдруг начало мерещиться, что сейчас появится какой-нибудь радетель за девственный облик пустыни, убойная помесь орка и гастарбайтера с карлсоновским пропеллером, или в сандалиях Гермеса: и начнёт шаркать здоровенной метлой, ликвидируя следы их проезда. Раздражённо приговаривая с восточным акцентом, что-нибудь вроде - "Ездют, и ездют. Следят и следят...".