— Не стоит тратить время на оскорбления, — ледяным тоном заметил Киллоран. — Мой тебе совет — ни слова больше, иначе мне придется отправить тебя на тот свет, а я уже успел к тебе привыкнуть.
— Думаете, я побоюсь принять вызов?
— Я думаю, что тебе пора бы расстаться с идеалами. Ты наверняка уверен в том, что справедливость превыше всего, а между тем у порядочного человека куда больше шансов умереть молодым.
— Хватит! — Эмма решительно прервала эту дискуссию. — Вы оба не правы. Натаниэль, с чего вы вдруг решили, что мне нужна защита?
— Бог ты мой, она все так же невинна-а-а, — протянула леди Барбара, усаживаясь в кресло. — Правда, теперь не телом, а только душой. Поверьте мне, дорогая, достаточно бросить на вас один взгляд, чтобы понять, как вы провели нынешнюю ночь. Что уж говорить о синяке у вас на шее? В этом домике есть вампиры, Киллоран?
В другой ситуации ее позабавило бы то, что Эмма мгновенно залилась краской. В другой ситуации она бы с удовольствием понаблюдала за этой мелодрамой, посмотрела бы, как сражаются за честь девицы… Увы, уже не невинной.
Киллоран был первым и единственным мужчиной, который устоял против чар самой Барбары, но она переживала вовсе не из-за графа. Леди Фицхью испугалась за Натаниэля. Если дойдет до поединка, у него нет шансов.
А еще леди Фицхью мучила зависть. Для Барбары это стало настоящим откровением. Дело было в той страсти, что пылала отныне в глазах этой девушки. Сама она такого чувства не ведала…
Благородство Натаниэля и его готовность броситься на защиту Эммы — вот что наполнило болью сердце Барбары. Ее никто никогда не защищал, даже тогда, когда она в этом нуждалась.
— Не кажется ли вам, — она удивленно подняла брови, — что весь этот шум абсолютно ни к чему? Очевидно, что Эмма не выглядит так, будто ее взяли силой. Мне кажется, Натаниэль, нам лучше уйти. Наше присутствие здесь действительно неуместно…
Она замолчала. Сделать это Барбару заставило что-то неуловимое в лице Киллорана. Никто, кроме нее, не обратил бы на эту тень внимания, но Барбара Фицхью знала, что кроется за самоуверенным видом и надменностью графа.
— В самом деле, — его губы тронула улыбка, но глаза по-прежнему оставались холодными. — А если ты, Натаниэль, так тревожишься за Эмму, почему бы тебе не забрать ее отсюда? Возвращайтесь в Лондон, — он откинулся в кресле и потянулся. — А Барбару оставь здесь.
От неожиданности все трое оцепенели.
Первой пришла в себя Эмма.
— Ты что, хочешь, чтобы я уехала? — спросила она, все еще надеясь на то, что ослышалась.
Киллоран прикрыл глаза.