Подойдя к своему "хамви", Уиттворт распахнул дверцу, собираясь сесть. Водитель потянулся вправо и выключил обе рации, чтобы не посадить аккумуляторы в момент включения зажигания. Потом завел двигатель и снова привел рации в рабочий режим. Но Уиттворт велел водителю подождать и пошел обратно, чтобы забрать остатки своего завтрака. Подходя к камню, он заметил, что его пакет атакуют полчища муравьев. Чертыхнувшись, Стэнли пнул его, повернулся и зашагал к машине.
Как ни взбесили капитана истребление взвода Шипплера и потеря завтрака, это были только цветочки по сравнению с тем, что ждало его впереди. Ведь сегодня в роту Уиттворта должна прибыть лейтенант Нэнси Козак — первая женщина, произведенная в пехотные офицеры. Душившая Стэнли ярость сменилась глубоким унынием. Он знал, что в армии уже почти полгода проводится широкий эксперимент по предоставлению женщинам равных с мужчинами возможностей, но морально не был готов, что женщину могут направить в строевую часть, более того — в его роту. В инструкциях, составленных чиновниками и специалистами из Управления по оценке и аттестации кадров (одной из служебных инстанций, которой подчинялся Уиттворт), равно как и в депешах Министерства обороны, подробно разъяснялось, как должен осуществляться десятимесячный план эксперимента. Были даже сделаны попытки помочь его участникам преодолеть предвзятое отношение к женщине-офицеру. Для этого предусматривалась целая серия учебных семинаров, групповых встреч, бесед. Однако эти нововведения, в большинстве своем, потерпели крах. Они не покончили с предрассудками, а только укрепили их — во всяком случае, у некоторых служащих из роты Уиттворта, к числу которых относился и сам капитан.
Несмотря на все свои старания, он так и не смаг подойти к проблеме объективно. "Ну почему, — рассуждал он, — необходимо допускать женщин в строевые части? Теперь отличным пехотным офицерам придется подаваться в "штабные крысы", чтобы заполнить вакансии в частях боевого и тылового обеспечения — в тех подразделениях, где всегда служили женщины. Почему чиновники в Вашингтоне не могут оставить нас в покое, чтобы все шло так, как испокон веков было заведено в американской армии? — брюзжал про себя Уиттворт. — Можно подумать, что какой-то умник из Министерства обороны специально задался целью выяснить, сколько дерьма можно навалить на строевых армейских офицеров, прежде чем служба станет для і "х невыносимой".
Свернув с неровной, ухабистой дороги, машина Уиттворта пересекла главный танковый путь и, выехав на Уэст-Рейцдж- Роуд, устремилась на юг. Уиттворт не заметил этого маневра. Его продолжала терзать мысль о том, как он встретит Нэнси Козак. И эти тягостные раздумья, и отвратительные действия взвода Шипплера, и съеденный муравьями завтрак, и гнетущий зной — все это лишило Уиттворта даже тех остатков тактичности, которые, возможно, были у него с утра. А тактичность — как раз то качество, в избытке которого никто из близко знавших Уиттворта не рискнул бы его упрекнуть.