Теперь Валерия поняла, почему ни одна женщина не могла соперничать красотой с Юнией! Лицо Клавдиллы было невыразимо прекрасно и поистине совершенно, недаром мужчины сходили по ней с ума. А ведь они могли бы стать подругами, если бы отец не предпочитал тогда уют сельской виллы суете Рима.
У Мессалины мелькнула дерзкая мысль, заставившая ее тихо рассмеяться. Когда Калигула будет умерщвлен, этот бюст нужно будет захоронить вместе с ним, чтобы они не разлучались даже в смерти. А в Риме засияет новая несравненная красавица — императрица!
Фитилек светильника вдруг качнулся, и девушке на миг показалось, что глаза статуи блеснули, а губы искривились в злой усмешке. Мессалина содрогнулась, будто порыв леденящего ветра обдал ее холодом, и поспешила задернуть нишу.
Девушка не знала, сколько времени уже прошло, и сумеет ли она сбежать до возвращения цезаря. Она и так уже была испугана тем, что осмелилась стащить яд из ларца, заколебалась, не положить ли флакон обратно. Музыка в триклинии уже смолкла, лишь редкие пьяные выкрики доносились оттуда. Следовало торопиться.
Мессалина прошла в темную часть покоев и неожиданно больно ударилась обо что-то ногой. Склонившись, она увидела еще один ларец около небольшого столика. Откинув крышку, она со вздохом облегчения обнаружила, что он полон свитков и восковых табличек. Валерия запустила руки на самое дно и нащупала продолговатый предмет. Есть! Это и вправду оказалась та самая капса, которую она искала. Деревянная крышка надтреснута и перекошена. Мессалина сунула капсу за пояс и собралась было уходить, но рука ее помимо воли потянулась к лежащему наверху пергаменту. «Меч», — прочитала она, а далее шло несколько имен. Другой пергамент был озаглавлен «Кинжал», но, кроме этого слова, на нем пока ничего не было написано. Мессалина в ужасе передернулась и поспешила закрыть крышку.
Пора было уходить. Она подошла к занавесу и прислушалась. Ухо уловило чьи-то тяжелые шаги в коридоре. Неожиданно до нее долетели обрывки разговора, и она узнала голоса Германика и Калигулы.
— Оставь меня на сегодня, Фабий Астурик! Ты, право, успел надоесть мне за этот вечер, — раздраженно говорил цезарь.
Ответ Гемелла Мессалина не расслышала, но речь его была сбивчива и тороплива. Она поняла, что его попытки удержать Калигулу оказались безуспешны. Валерия в панике огляделась по сторонам, но спрятаться не представлялось возможным. Она быстро сняла пояс, завернула в него капсу и флакон и укрылась в складках занавеса.
Тяжелая ткань стала отодвигаться в сторону, но замерла на полпути.