Чеканный шаг в коридоре вспугнул очарование. Гемелл испуганно прикрыл полки с вазами. Тревожное предчувствие сдавило грудь, и юноша судорожно задышал, стараясь подавить новый приступ удушливого кашля. Рука его непроизвольно потянулась к чаше с настоем, но так и замерла на полпути, когда занавес откинулся, и широкая фигура Кассия Хереи заняла весь проход. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза, потом Гемелл, вздрогнув, опустил взгляд.
— Меня требует император? — едва слышно спросил юноша. Жуткое предчувствие обволакивало рассудок липким туманом страха. Ноги, будто не выдержав тяжести тела, подогнулись, и он опустился на кровать.
— Не тебя, Гемелл, а твою голову. Ты обвиняешься в заговоре против величия. Твой наставник Юний Силан сегодня во всем сознался императору. И у меня приказ…
Огромная ручища Кассия потянулась к ножнам. Гемелл испуганно отпрянул за постамент, все еще не веря в серьезность намерений Хереи. Взгляд юноши был прикован к рукояти меча в его руке.
— Но я ведь ни в чем не виновен, — прошептал Гемелл. — Меня оклеветали.
Разум отказывался воспринимать происходящее. Силан не мог так жестоко поступить с ним. Это какая-то ошибка! Кашель вдруг одолел его, скрутил дугой, и он, согнувшись над скифосом, пытался отдышаться, чтобы сказать хоть слово в свое оправдание. Последнее, что услышал он, это резкий свист меча, разрезавший душный воздух кубикулы, и тьма взорвалась, заполнив сознание.
Кассий поспешно отшатнулся, едва поток крови из обезглавленной шеи взметнулся фонтаном вверх. Голова отлетела куда-то в угол, а тело, слепо взмахнув руками, осело на пол и безвольно распласталось у постамента. Херея довольно усмехнулся, оглядев свою тунику. Ни капли не попало. Он брезгливо переступил через стремительно растекающуюся красную лужу на полу и поднял за волосы голову.
— Теперь наш император в безопасности, — произнес он, глядя в мертвое лицо с прилипшими ко лбу прядями потных волос.
Осмотревшись, Кассий задержался взглядом на скифосе с танцующими нимфами. Золотая краска их легких туник смешалась с брызгами алой крови. Херея бережно уложил голову в скифос, накрыл покрывалом и понес сосуд в покои Калигулы.
Раб Гемелла, выглянув из своего убежища, проводил взглядом удаляющегося преторианца и зашел в кубикулу. Приступ рвоты, вызванный жутким зрелищем, согнул его пополам, и он поспешно выбежал вон, разнося страшную весть по дворцу об убийстве хозяина. И вскоре жадные до добычи руки уже шарили на полках с вазами, пытаясь стащить хоть что-то ценное. Рабы шмыгали туда — сюда, перенося сосуды в свои грязные закопченные каморки, потому что, кроме красивых ваз, взять у убитого было нечего. Лишь заполночь поступил приказ убрать тело и сжечь на заднем дворе, где наскоро собрали кучу поленьев.