– Вот мерзавцы, что делают! Ведь это же наглость! Они нас в кровавое мясо, а мы их достать не можем.
Солдат отбросил бесполезный карабин и предложил господину офицеру поочередно застрелиться из его револьвера, чтобы, раненными, в бессознательном состоянии, не попасться в руки врага.
– Нет, подождем, пока в барабане останется только два патрона, – ответил Анри, вынимая и кладя револьвер на землю. – Впрочем, я готов драться даже кулаками. А пули для нас и у врага найдутся.
Солдат, ни к кому не обращаясь, крепко злобно выругался. Потом мрачно признался, что очень боится пыток.
Тут Вильмонт заметил выглянувшего из-за камня неприятельского стрелка и прицелился в него из винтовки. Но раньше, чем успел нажать на спуск, над ухом сухой веткой треснул револьверный выстрел. Воспользовавшись тем, что офицер отвернулся, солдат застрелился из его оружия.
Оставшись один, Анри тоже приготовился к смерти. Но тут на горизонте появился дымок. Через несколько минут там же возникла серая точка. С идущих к берегу шлюпок тоже ее заметили. Баркасы с подкреплением немедленно повернули обратно к шхуне. Находящиеся на берегу боевики тоже бросились к лодкам. В продолжающейся третий час драме наступил перелом. Радостное возбуждение, какое бывает лишь, когда приговоренному к смерти человеку неожиданно объявляют о помиловании, охватило Вильмонта. Его так и подрывало выскочить из своего укрытия и преследовать садящихся в лодки врагов, которые удирали, трусливо поджав хвосты. Но их и так ожидало справедливое возмездие: капитан контрабандистской шхуны приказал немедленно сниматься с якоря. Он уже рассмотрел в бинокль пограничный крейсер, спешащий отрезать его шхуну от нейтральных вод, и спешил выскочить из прибрежной трехмильной зоны, в которой пограничный крейсер мог применить свои пушки.
Дальнейшие события развивались очень стремительно: после непродолжительного по времени гула отдаленной артиллерийской канонады на горизонте поднялся в небо толстый столб черного дыма – это горела контрабандистская шхуна, которой не удалось уйти от погони. Затем на берег стали высаживаться матросы с приблизившегося к берегу пограничного броненосца. Затем в лесу, куда бежали не сумевшие попасть на шхуну контрабандисты, захлопали выстрелы. Уцелевшие преступники оказались между молотом и наковальней. Преследуемые подоспевшими бойцами Кукушкина, они выскочили из чащи и стали бросать оружие. Впрочем, этим еще повезло. Мичман с броненосца – высокий, статный красавец, с русыми бачками на энергичном лице, придерживался благородных правил в отношении побежденного противника. Видимо, хорошо зная мстительный нрав Кукушкина, мичман настоял, чтобы пленные были отправлены под конвоем его матросов на пограничный крейсер.