Тут навстречу выходят из-за огороженнности две девушки, и у той, что повыше такое знакомое лицо. Кстати пока я сюда попал, мне было 38 лет, а тут 28 (по документам смотрел), перенос скостил десятку мучительно прожитых лет. Та, что повыше так похожа на мою Маняшу, я аж от удивления сказал:
- Маняша, ты?
- Фархоооод, - и Манька шандарахнулась в обморок, еле успел ее поймать, чтоб о землю не брякнулась.
Остохренеть, это она, пришла за мной в 1941, МОЯ МАРИША.
У Онищука с другими командирами, глаза стали квадратными, затем треугольными и после стадии пятиугольников, снова приняли вид нормальных человечьих глаз.
- Мань, Маняша, Машенька, - говорил я прижимая ее к себе, - Мань как ты нашла меня?
Маня открыла глаза, осмотрела всех вокруг, потом внимательно меня, и сказала:
- Фарход, любимый, как же я по тебе соскучилась.
Товарищи командиры синхронно выполнили команду кругом, и мерным солдатским шагом свалили нахрен, менее понятливая подруга Мани стояла рядом с разинутой пастью.
- Глафира иди, я потом приду, - сказала Маша, приходя полностью в себя, и Глафира сбрызнула с горизонта.
Маня оперлась на мое плечо, и я повел ее в ближайшее укромное место ведь нам надо много чего рассказать друг-другу.
Я ей рассказал все, что пережил за эти дни, и настала ее очередь колоться. Вкратце она сказала, что прождала меня до 28 июня, и рванула обратно в Ленобласть, к своим налогоплательщикам (местами злостным налогонеплательщикам). И уж там злясь и ненавидя меня, жила до 2 июля, когда плойка (электрофигня которой кудрявые выпрямляют волосы, а прямоволосые кудрявят) шваркнула ее током. Опомнилась уже тут, в крепости, и успела денек провоевать, а третьего мы напали.
Потом до вечера мы говорили с ней, я не хотел ее отпускать, да и она не горела желанием уйти, потом уже в темноте, мы опомнились и пошли к людям. Поужинав, чем вермахт послал, мы с Маней улеглись спать в кузове опель-блитца, согнав оттуда срезвычайно шустрого бойца. На этом кончился этот день и я обрел мою Марию уже в 1941 году.
5 июля 1941 года где то в Белоруссии (точнее в 50-70 км от Брестской крепости)
Проснулись оба одновременно, вот что значит встрече за сотни км и десятки лет. Машуня видимо сил-то набралась, аж целоваться полезла, ну и как противиться женщине, я чо псих? Но дальше пойти я ей не разрешил, все-таки она и ее новое тело пережило ужас Брестской крепости, пусть сперва немного окрепнет, а там и видно будет.
Проводил ее до женского расположения, кстати, там уже встретили с "типа всё понимающими" улыбками, Глафира значит языком промассировала уже органы чувств подруг, да и пропажа Машундры на ночь, тоже не осталась незамеченной.