Остальное упаковали и отправили в город, затем в километре от засады посадили наблюдателей, и протянули к ним провод полевого телефона (и первое и второе из кузова опеля-блитца). Они исподтишка будут наблюдать за дорогой, и за километр предупредят, если чо. Тот же ценный метод повез Явтушевич на вооружение на юг и к эрисхановской засаде (с телефонами и проводами), предупрежден, значит, вооружен, говорил какой-то древнеримский авторитет. Ганомаг кстати оставили тут же, передав его во владение онищуковскому отделению, пусть пользуются, заработали.
После этого в тот день был отдых, хороший день провели, можно и отдохнуть (правда посты, со сменами и т. д., все, что велит устав выполнили). На этом закончился и этот день.
29 июня 1941 года где-то в Белоруссии
Утро было солнечным, и полным скажем позитива, наубивали много немцев, нашкобали до хрени шматья (причем шмотья тоже (первое вообще имущество второе одежка)), ну и начинается новый день и т. д.
В 9 часов оказывается Ильиных, назначил гражданскую панихиду по погибшим, по 11 расстрелянных надзирателями в тюрьме, и 16 нашим боевым товарищам, к вечеру двое из раненных умерло, и во время нападения (хотя они не напали, а тупо нарвались) немцев на северный въезд погибло двое. На краю центральной площади, на территории скверика были немцами-пленными вырыты могилы, а всех погибших принесли и положили в гробах (в Городе нашли, кому не хватило, ночью сделали) тут же на площади.
Потом выступил Арсений Никанорович, рассказал по чуть-чуть о каждом, из погибших товарищей (вечером и ночью прошелся по бойцам и жителям и выяснил инфо о каждом погибшем) когда родились, чем занимались и как погибли. Затем попросил минуту молчания у присутствующих, что бы почтить память погибших героев, и весь город замолчал, причем минута растянулась на целых пять минут, женщины и дети плакали, и даже у мужиков (и у меня тоже) прослезились глаза.
— Товарищи, проводим в последний путь наших отцов, братьев и сыновей, и поклянемся поставить на колени врага, отомстить за каждую каплю крови, погибших наших братьев. Салют, — сказал Арсений Никанорович, и более сотни стволов, выкинули в небо по пуле.
— Пусть земля им будет пухом, они жили и погибли гордо, с честью!
Настроение, конечно, оказалось на нуле, но аля геркум аля гер, жизнь продолжается, и мы начали готовиться к отъезду. Грузить недогруженное и т. д., трофейные танки все были на ходу, правда башня у Т-34 была заклинена, но ремонтников-то захватили, на своем месте дислокации доделают, решили мы. И к часам одиннадцати наскоро подкрепившись, мы вышли в путь, колонна была просто впечатляющая, 16 грузовиков, "косилка" (она кстати тоже грузовик, и тоже до отказа набита барахлом). Кроме того шесть БТ, два панцера вторых, один Т-34-76, десять байков, пять БА-10, четыре ганомага и два кюбельвагена. Даже немцев (пленных) разместили в одной из машин под охраной и связанных.