Они ползком пробрались в другой коридор. Холод пронзал их, от него ныла каждая косточка. Карабкались навстречу ветру, не слыша его завывания.
Обреченные взывали к ним, стеная от голода, который выкручивает внутренности, душит, множит и без того невыносимые страдания…
Изнемогает от желания накинуться на новых жертв.
Оно вошло в коридор вслед за ними. Он вошел.
Тварь из Горы. Король Нелюдей.
Мимара как глиняный кувшин, внутренности полощутся, как створожившееся молоко. Достаточно будет одной трещины, и она расколется надвое, расплещет свое содержимое по полу. Мимара была на грани обморока. Она почувствовала это, когда попыталась позвать за собой волшебника. Остальные уже ушли вперед, так что до них уже едва доставал свет Суриллической Точки.
Все ушли, даже Сома.
Душа искала силы в некой внутренней молитве самой себе: Мимара, взывающая к Мимаре, — и вдруг она почувствовала действие порошка, который раздал им Клирик — квирри. Как будто нащупала ногами в воде устойчивые камешки.
— Давай! Ну же! — кричала она на волшебника.
Но ветер срывал слова с ее губ, словно листья с осенних ветвей.
Адское завывание растоптало их в прах.
Они перешли границу, за которой кончался выщербленный камень, тонущий во мраке, и начинался ровный пол. Но легче идти не стало. Ветер измучил Ахкеймиона до полного бессилия. Она буквально тащила его. И видела, видела, как вскипает по ту сторону черноты, приближается к ним бездна преисподней.
Старик что-то крикнул. Она не слышала звука, но знала, что именно он кричит…
«Оставь меня».
«Оставь меня. Дочка, брось, прошу тебя…»
Она не слушалась.
Странный древний гость… Что же он такое?
Почему она должна тягаться с исчадиями ада?
Теперь она тащила его за руку, рыдая навзрыд. Ахкеймион лежал на спине, и она волочила его вперед, методичными рывками, зная, что все уже бесполезно.
Заклинание она услышала, только когда оно с оглушительным треском отшвырнуло ветер назад и ударило ей в спину, так что она упала на колени. Колдовской напев не могли заглушить заполонившие все вокруг хлопание ветра и грохот…
Рушится все. Валятся вниз комья земли. Гора сжимается и оседает.
Ветер кончился.
В тумане висит свет.
В ушах звенит. Всплывает звук…
Кашель. Кашляет старик. Она видела его силуэт, проступающий сквозь пыль. Потрепанная старая тень.
— Надо двигаться дальше, — сказал сдавленный голос. — Я не уверен, что это его остановит.
Глаза саднили и слезились. Собственный голос отказывался ее слушаться.
— Надо двигаться дальше, — продолжил волшебник извиняющимся, но твердым голосом. — А то он выследит нас, идя вдоль полосы дерьма, которая протянулась за мной на милю, не меньше.