Даятельница.
«Да уж, пожалуй, действительно даятельница», — молча размышляла она. Приносящая Дар, который они едва могут постичь, не то что уверовать в него.
Перед входом она остановилась и преклонила колено, чтобы испробовать на вкус Богиню-землю.
Помимо раскопок древних ворот, секта ничего не сделала, чтобы устранить последствия святотатства, учиненного язычниками. Мародеры ободрали черные мраморные панели с фризами, изображавшие Богиню в разных ее обличьях: шьющей, пашущей землю, собирающей урожай, и отковыряли бронзовых змей, обвивавших боковые колонны. Больше почти ничего не взяли. Согласно местным преданиям, фаним не любили входить в катакомбы, особенно после того, как вельможа, которому было поручено составить карту отдаленных участков, не вернулся. Падираджа лично приказал опечатать это место, назвав его на своем нечестивом языке «Гекка’лам», что значит «Логово демоницы».
Они были больны, как сумасшедшие, эти язычники, и, как сумасшедшие, заслуживали сострадания — так глубоко простирались их заблуждения. Но по крайней мере одно они понимали с похвальной отчетливостью.
Богиню следует бояться.
Даже Старшие Писания, «Хигарата» и «Хроника Бивня», обходили богиню — поэты упивались мужскими добродетелями. Причина была вполне очевидна: Ятвер, больше, чем кто другой из Сотни, благоволила бедным и слабым, ибо они выращивали и производили все блага, это их трудолюбивая братия несла на своем хребте касту знати, эту отвратительную грязь. Она одна ценила бедноту. Только она соизволением своим даровала им вторую, тайную жизнь. Благоволила им и мстила за них.
Говорили, что ее боялся даже ее брат Вар. Даже Гильгаол съеживался под зловещим взглядом Ятвер.
Немудрено.
Упирая перед собой посох, Псатма Наннафери медленно вошла под тень древних сводов из песчаника. Вошла в земную утробу Ур-Матери, сошла к своим давно почившим сестрам.
Подземное кладбище под руинами фундамента одноименного с ним храма уходило глубоко вдаль. Уровни его разворачивались один под другим, разделенные толстым слоем земли. Свет фонаря открывал бесконечные ряды выложенных кирпичом ниш, в каждой из которых плотно стояли урны. Некоторые из этих урн были столь древними, что надписи на них невозможно было прочесть. Тысячи лет, со времен Старой Династии, пепел жриц Ятвер приносили сюда, где он покоился в благочестивом окружении.
Чрево Мертвых.
Псатма Наннафери чувствовала, какое благоговение испытывают ее сестры — верховные жрицы. Едва передвигая ногами, они шли за ней молчаливыми группами. Молодые поддерживали старых. Они шли в оцепенении, словно только сейчас их приобщили к истине их служения — и собственное деланое благочестие им казалось тщеславием, чем оно и было. Только сука, которая называла себя Халфантской Прорицательницей, Ветенестра, осмеливалась показывать, что ей скучно. Храни небо прорицателя, который ничего этого не видел.