Муборак помнит: весь день провели в дороге, к вечеру приблизились к кишлаку. Вдруг откуда-то со стороны верхом на пегом иноходце с белой отметиной на лбу — Апа; она тогда уже была председателем колхоза. В теплой шубе, голова повязана платком, сверху бобровая шапка. Размахивает нагайкой: «Стой! Куда?» Дядя подошел, поклонился, начал ей что-то объяснять, но она вдруг кинула лошадь прямо на него — он едва отскочил, — крикнула:
— В моем колхозе нет места для семьи врага народа!
Размахнулась и вытянула нагайкой верблюда по голове. Верблюд захрапел, взбрыкнул всеми четырьмя ногами. Маленькая Муборак едва усидела на его горбе, придерживая перепуганных насмерть братишек. Еще запомнила Муборак: на ресницах матери застыли две прозрачные слезинки, точно кусочки льда.
…Сколько уж лет прошло с той поры — четверть века. Все изменилось вокруг, и люди изменились.
Только Aпa все такая же: и голос прежний и повадки.
Говорить с ней, да и с Тильхатом не было смысла, а Валиджан почему-то избегал встречи. Тогда Муборак поехала в райком. Муминова не было, а второй секретарь сказал благодушно:
— Чего вы волнуетесь? Погодите, окончится следствие.
Однако Муборак не могла, никак не могла сидеть сложа руки! Ночей не спала, билась, чтобы случившееся несчастье не затормозило дело. И все же иногда приходила в отчаяние: слишком уж туго затягивается узел вокруг председателя. Поэтому она с радостью встретила весть о приезде представителя обкома.
Но у Рахимджанова, по-видимому, уже сложилось собственное мнение о случившемся. И когда Муборак стала ему говорить, какие здесь, в кишлаке, сложные взаимоотношения, он сперва слушал внимательно, а потом вдруг спросил:
— Вы лично видели эту драку?
— Нет, к сожалению. Если бы я…
— Тогда почему же так защищаете Каримова?
— Потому что я его знаю слишком хорошо! — с горячностью заговорила Муборак — и осеклась.
На полном приятном лице Рахимджанова появилась многозначительная улыбка, заставившая вспомнить не только следователя, но и Aпy с ее намеками.
— Доверие — превосходная вещь, — словно спохватился Рахимджанов. — Но оно проверяется фактами. И, кроме того, моральную ответственность за случившееся вам предстоит разделить с председателем.
— Я от ответственности не прячусь.
— Но вот сейчас ее не осознаете…
Муборак вспыхнула и не удержалась от резкости. Тогда в спор вмешался Джамалов, и разговор принял такой оборот, при котором добра не жди.
Она, разумеется, понимает, что инструктор обкома разговаривал резко не потому, что невзлюбил председателя. Хотя нельзя сказать, чтобы он и симпатизировал ему. Только она не может согласиться ни с обвинениями, которые возводятся на Мутала. ни с такой торопливостью в выводах.