Усто давно знал эту скромную женщину. Вся ее жизнь прошла в труде. Муж погиб на фронте, в первый же год войны. Огулай осталась с двумя малолетками. Счастья не видела, замуж больше не вышла. И только теперь, казалось, пришло утешение: вырастила сыновей, одного женила, другого собиралась послать учиться. И вдруг такое несчастье!.. Усто с глубоким уважением относился к Огулай за ее верность погибшему мужу, преданность детям. Он всегда, чем мог, помогал ей, а если и нечем было — заходил, подбадривал советом, теплым словом.
Но тут Усто с неделю не мог навестить Огулай. И она, верно, подумала: все от нее отвернулись.
Он приоткрыл калитку, спросил:
— Можно?
Огулай на супе разделывала кусочек мяса. От вол-пения она не могла ответить — бросила все, платком закрыла лицо и заплакала.
Усто вошел во двор. У него тоже комок подступил к горлу.
— Не вставай ты, ради бога! — замахал он руками на хозяйку, когда та попыталась подняться.
Несколько минут сидели молча. Огулай все всхлипывала, узкие плечи вздрагивали. Наконец она вытерла глаза кончиком платка, собралась встать.
— Сиди, сиди! — сказал Усто. — Не беспокойся ни о чем. Лучше скажи, как здоровье?
— Здоровье… Спасибо…
Теперь Усто разглядел ее лицо: с давними следами оспы, оно совсем исхудало, вытянулось.
— Ну, я все слышал, — глухо проговорил Усто, отводя глаза. — Тебе-то всех тяжелее…
— Ой, что там я! Старая, даже богу не нужна. Набиджану моему — вот кому горе, уважаемый Усто!..
— Погоди. Ведь с ним ошибка. А для ошибки и в законе есть послабление…
Он не закончил. Огулай снова прижала к глазам платок, ссутулилась.
— Ох, не знаю! Ведь говорят, — она помедлила и добавила почти шепотом: — будто расстреляют его!..
— Что?! — ; Усто вздрогнул. — Кто это болтает?
— Кто же… Родственники наши. Они сюда в первую же ночь собрались. Пришли утешить меня… Но, правду сказать, с той ночи я не знаю покоя. Не выходит из головы это слово, дорогой Усто. Ни днем ни ночью!..
Усто сидел будто оглушенный. Вот, оказывается, на что способна эта свора! Он хорошо знал их. Но дойти до такой жестокости! Даже о них нельзя было этого подумать. Он еще вчера начал кое о чем догадываться, помогла и встреча с Валиджаном. А теперь все ясно- Значит, они и Султана запугали и прибирают к рукам. Впрочем, что Султан! Но не пожалеть эту многострадальную женщину!
— Что они еще говорили?
— Разное говорили. — Огулай начала теребить кончики платка>; — Обещали помогать, да вознаградит их бог!..
— Запугивать расстрелом сына — это их помощь?!
Огулай вздохнула, потупилась. Видно, тут ни о чем больше не было речи. Или, может, она не запомнила.