— Спокойнее, Шу-хуа, подожди, дай мне сказать, — Шу-хуа, сдержалась и, отступив несколько назад, прислонилась к шкафу.
— Это уж слишком, Шу-хуа, — сурово сказала госпожа Чжан. — Ты ругаешься даже в нашем присутствии. Твоя мать просила меня поговорить с тобой. Я помню твоего покойного отца, и мой долг следить за тобой.
Цзюе-минь собрался что-то сказать, но Шу-хуа перебила его, решив защищаться сама:
— Я не сделала ничего дурного, тетя.
— Говоришь — не сделала? А на каком основании ты назвала Чэнь итай «оборотнем»? На каком основании ты ссоришься со своей теткой, госпожой Ван? Ты ей племянница и должна вести себя подобающим образом… — продолжала сердито выговаривать госпожа Чжан.
Неожиданно раздался холодно вежливый голос Цзюе-миня:
— В таком случае старшие тоже должны вести себя подобающим образом.
Но госпожа Чжан, оставив его замечание без внимания, продолжала разговаривать с Шу-хуа:
— Не спорь и выслушай хорошенько, что я скажу тебе. Признайся, что ты была неправа, и извинись перед госпожой Ван и Чэнь итай. И я не буду больше заниматься этим. Если же ты не желаешь, мне придется наказать тебя — об этом просила твоя мать.
— Что ж, наказывайте, — вызывающе подняла голову Шу-хуа. Ее душило негодование. Она не могла уступить, не могла покориться.
Эти слова многих вывели из себя; даже госпожа Чжоу чувствовала, что Шу-хуа слишком упряма. Только госпожа Шэнь молча сидела на своем месте, не говоря ни слова, она втайне радовалась непреклонности и резким словам Шу-хуа; ей казалось, что сейчас Шу-хуа мстит за нее.
Госпожа Чжан удивленно уставилась на Шу-хуа и неожиданно поднялась. По ее суровому виду можно было заключить, что сейчас она сделает что-то из ряда вон выходящее. Цуй-хуань и Ци-ся побледнели. Испуганная Шу-чжэнь спрятала лицо на груди у Цинь, которая, покраснев от волнения, с сильно бьющимся сердцем, широко раскрытыми глазами следила за матерью.
Шу-хуа покраснела до корней волос. Но страха она не испытывала — ее разбирала злость. Вооруженная одним лишь мужеством, она была готова ко всему, что могло на нее обрушиться.
Изменилось также выражение лица Цзюе-миня. От спокойствия и даже некоторой иронии на нем не осталось и следа — теперь оно было серьезным и решительным. Он размышлял. Мысли его текли быстро. Видя, что госпожа Чжан встала, и боясь, как бы Шу-хуа не пострадала зря, он решительно, стараясь сохранить спокойствие, обратился к госпоже Чжан:
— Прежде чем наказывать Шу-хуа, тетя, следует разобраться, виновата ли она…
Цинь с благодарностью взглянула на него; во взглядах Шу-чжэнь, Цуй-хуань и Ци-ся светилась надежда. Но госпожа Чжан нетерпеливо перебила Цзюе-миня: