— Цзюе-минь, Цзюе-синь, девушки зовут вас играть в «пушок».
— В «пушок?» Я не пойду. Мне хочется пить. Я пойду выпью чаю, — отказался Цзюе-минь.
— Не здесь же будем играть! Мы тоже пойдем, — отвечала Шу-хуа. Цзюе-синь со стороны наблюдал за ними:
— Цзюе-минь, иди сюда! — с улыбкой позвала Цинь. Она стояла, прислонившись к перилам, левой рукой держа косу, а правой маня Цзюе-миня. Затем, отвернувшись, она заговорила с Юнь, Мэем и остальными.
— Ладно, я тоже иду, — сказал Цзюе-минь.
Цзюе-синь с Цзюе-минем подошли к Цинь. Цинь прервала разговор и обратилась к ним.
— Мы только что условились, что никому не разрешается секретничать.
В воздухе послышался свистящий звук: несколько голубей пролетели над их головами, невидимые за кронами деревьев. Шу-хуа посмотрела вверх и словно про себя сказала: «Летят, летят…» Это вырвалось у нее невольно. Она мельком увидела белые крылья.
— Шу-хуа, уж не собираешься ли ты взлететь в небо? — пошутил Цзюе-минь.
— Не только в небо. Если бы у меня были крылья, я бы улетела на край света, — выпалила Шу-хуа и посмотрела на Цзюе-миня.
Слова Шу-хуа привели в восторг Цзюе-миня и удивили Цзюе-синя. Но она не знала об этом.
К вечеру все собрались на террасе. Накрывали стол, расставляли стулья. Госпожи Чжоу еще не было: за ней поехали на лодке Цуй-хуань и Ци-ся.
День только что угас. Взошла луна, и во дворе было довольно светло. Легкими порывами налетал вечерний ветерок. Воздух был напоен прохладой. На веранде, выкрашенной темно-красным лаком, стоя у фигурных перил, разговаривали Шу-хуа и Цзюе-минь. Немного погодя, они тоже прошли в комнату, имевшую форму прямоугольника. Зажгли большую керосиновую лампу, которая висела в центре комнаты, свет ее лился через застекленные двери террасы. В углу на овальном столе горели две настольные лампы.
Цинь и Юнь раскладывали палочки для еды из слоновой кости и серебряные приборы. Цзюе-синь и Мэй расставляли стулья. Цзюе-минь помогал им.
Юнь, ты тоже нашла себе дело? — удивилась вошедшая Шу-хуа. Она подошла, чтобы отобрать у нее бокалы и палочки.
— Ты убежала развлекаться, вот Юнь и пришлось взяться за дело. Я никогда не видела, чтобы хозяева сидели сложа руки, а гости хозяйничали. Ведь мы — гости, — продолжая заниматься своим делом, улыбаясь корила Цинь сестру.
— Меня позвал Цзюе-минь. Мы же не развлекались, — ответила Шу-хуа, уверенная в своей правоте. — Да и какая ты гостья? Ты же из нашей семьи, — и Шу-хуа расхохоталась.
— Да ну тебя! — отмахнулась Цинь и сказала Шу-чжэнь: — Видишь, как она меня все время обижает? А ты не поможешь мне расправиться с ней.