Нью-Йорк
Доктор Джон Фелдер поднялся по широким каменным ступеням главного здания нью-йоркской публичной библиотеки. Позади него, на Пятой авеню, сливались в обычное вечернее стаккато гудки автомобилей и рокот моторов. Доктор чуть помедлил меж каменных львов, символизирующих Стойкость и Терпение, посмотрел на часы, поправил под мышкой тонкий желтый конверт. И двинулся к медным дверям.
— Простите, сэр. — Перед ним стоял охранник. — Библиотека уже закрыта.
Фелдер предъявил документы.
— Благодарю вас, сэр. — Охранник, почтительно отступил с дороги.
— Я заказал кое-какие материалы, — объяснил Фелдер. — Мне сказали, что они готовы.
— О них можно узнать в Главном исследовательском отделе, — последовал ответ. — Помещение триста пятнадцать.
— Спасибо.
Фелдер вошел в большой холл; эхо шагов гулко раздалось под сводами библиотеки. Время близилось к восьми вечера; в пустом холле за пультом сидел еще один охранник, который тоже проверил документы и указал Фелдеру на широкую лестницу. Доктор в задумчивости двинулся по мраморным ступеням. Поднявшись на третий этаж, он пошел по коридору к помещению триста пятнадцать.
В помещении триста пятнадцать чувствовался размах. Длиной почти в два городских квартала, Главный читальный зал имел в высоту пятьдесят футов и завершался кессонным потолком в стиле рококо, покрытым фресками. Над бесконечными рядами длинных дубовых столов висели изящные светильники, а на самих столах красовались бронзовые лампы. Кое-где, склонившись над книгами или стуча тихонько по клавишам ноутбуков, работали специалисты, имевшие сюда доступ в нерабочие часы. Книги, которыми были тут заставлены все стены, представляли собой лишь каплю в море общего фонда: в подземных помещениях под самой библиотекой и зелеными аллеями прилегающего к ней Брайант-парка хранились еще шесть миллионов томов.
Фелдер, однако, пришел сюда не ради книг. Его интересовало имеющееся здесь не менее обширное собрание материалов по генеалогии.
Доктор прошел к пункту выдачи литературы — сооружению из резного дерева размером с небольшой домик в пригороде, которое делило зал на две части. Фелдер шепотом перекинулся с сотрудником парой фраз и получил тележку с папками и регистрационными книгами. Доктор подкатил ее к ближайшему столу, сел и стал раскладывать бумаги на деревянной полированной столешнице. Они пожелтели от времени или выцвели, но в остальном сохранились в безупречном состоянии. У всех документов и записей имелось нечто общее — они датировались периодом от тысяча восемьсот семидесятого до тысяча восемьсот восьмидесятого года и относились к району Манхэттена, где выросла, по ее словам, Констанс Грин.