Наваждение (Чайлд, Престон) - страница 59

— Здесь раньше была бойлерная, — пояснил Шоссон, пробираясь среди крысиных экскрементов и прочей дряни.

В углу лежали развалившиеся связки бумаг — отсыревших, обгрызенных, потемневших от времени. С одного боку устроили себе гнездо крысы.

— Вот все, что осталось от архива лечебницы, — торжествующе объявил Шоссон. — Я же говорил: обрывки и клочки. Понятия не имею, почему это не выбросили много лет назад — верно, потому, что сюда никто исходит.

Пендергаст опустился на колени и стал внимательно изучать бумаги — брал каждую, перевертывал и разглядывал. Прошло десять минут, двадцать. Шоссон несколько раз нервно смотрел на часы, но Пендергаста это не смущало. Наконец он поднялся, держа в руках небольшую стопку документов.

— Можно их забрать?

— Берите. Все забирайте.

Пендергаст сложил бумаги в желтый конверт.

— Вы упоминали, что Одюбоном и его картиной, интересовались и другие.

Шоссон кивнул.

— Картину называли «Черная рамка»?

— Да.

— А эти люди? Кто они были и когда приходили?

— Первый… дайте подумать… дет пятнадцать назад. Вскоре после того, как я стал главным управляющим. А второй раз — примерно через год.

— Значит, я третий, — заключил Пендергаст. — А по вашему тону мне показалось, будто их было больше. Расскажите мне о первом.

— Какой-то владелец художественного салона, — со вздохом начал Шоссон. — Совершенно отвратительный тип. За долгие годы в гостиничном бизнесе я научился определять характер человека по его манерам, по тому, что и как он говорит. Этот визитер доверия к себе не вызвал, напротив, мне стало жутковато. Его интересовала картина, которую Одюбон предположительно написал, пока находился здесь. Негодяй даже намекнул, что, мол, вознаградит меня за потраченное время. Однако я не смог ему сказать ничего вразумительного, и он вышел из себя, мерзкую сцену устроил.

— Бумаги он видел?

— Нет. Я тогда сам про них не знал.

— Как его зовут, вы запомнили?

— Да. Трапп. Такое имечко не забудешь.

— Понятно. А второй?

— Женщина. Молодая, темноволосая, худенькая. Очень симпатичная. Она разговаривала гораздо любезнее — и убедительнее. Только я мало что мог ей сообщить — как и Траппу. Бумаги она просмотрела.

— Взяла какие-нибудь?

— Я не разрешил, думал, вдруг они важные. А теперь сам не знаю, как от них избавиться.

Пендергаст задумчиво кивнул.

— А имени женщины вы не помните?

— Нет. Забавно — она так и не назвалась. Я это сообразил, только когда она уехала.

— Она говорила с таким же акцентом, как и я?

— Нет, выговор у нее был северный, как у Кеннеди. — Управляющий вздрогнул.

— Ясно. Спасибо, что уделили мне время. — Пендергаст повернулся. — Я сам найду дорогу.