Трапп кинулся к нему.
— Какого дьявола?.. — сердито крикнул он.
Пендергаст сунул руку в гардероб, покопался там и вытащил снизу длинное манто, на котором были знакомые черно-желтые полосы — тигр.
— Да как вы смеете вторгаться в мою жизнь? — подскочил к нему Трапп.
Пендергаст встряхнул манто, оглядел сверху вниз.
— Такое и принцессе надеть не стыдно, — заметил он, с улыбкой поворачиваясь к Траппу. — Натуральный мех.
Агент опять сунул руку в гардероб и вытянул еще несколько манто, а Трапп стоял рядом, багровый от злости.
— Оцелот, маргай… целая галерея вымирающих видов. И ведь не старые — явно моложе Конвенции о вымирающих видах восемьдесят девятого года, не говоря уж о Законе семьдесят второго. — Пендергаст вернул меха на место и закрыл дверь. — Ведомство по охране рыбных ресурсов и диких животных непременно заинтересуется вашей коллекцией. Может, позвонить им?
Лейтенанта реакция Траппа удивила. Вместо того чтобы возмущаться, он вдруг заметно расслабился. Скаля в улыбке зубы, он сверху донизу разглядывал Пендергаста, словно заново оценивая.
— Прошу вас. Вижу, нам есть о чем поговорить. Садитесь.
Агент вернулся на свое место, Трапп — на свое.
— Если я смогу вам помочь… как тогда будете моей маленькой коллекцией? — Он кивнул в сторону гардероба.
— Это зависит от того, насколько удачно сложится наша беседа.
Трапп выдохнул с долгим свистящим звуком.
— Позвольте напомнить вам имя, — сказал Пендергаст. — Хелен Эстерхази-Пендергаст.
— Да-да, я хорошо помню вашу супругу. — Он сложил наманикюренные ручки. — Простите мой недавний обман. Мой опыт научил меня не болтать лишнего.
— Продолжайте, — холодно сказал Пендергаст.
Трапп пожал плечами:
— Мы с вашей женой были конкурентами. Почти двадцать лет я искал «Черную рамку». И мне стало известно, что некая женщина тоже что-то вынюхивает, задает вопросы. Мне это не понравилось, если не сказать больше. Как вы, конечно, знаете, я — прапраправнук Одюбона. Картина моя по закону. Никто другой не имеет права на ней наживаться. Одюбон написал эту вещь в лечебнице, но с собой не взял. Наиболее вероятно, решил я, что он отдал ее одному из трех лечивших его докторов. Про одного из них ничего не известно. Другой переехал в Берлин — если картина была у него, она или уничтожена или безвозвратно утеряна во время войны. Я сосредоточил поиски на третьем докторе — Торгенссоне, больше в надежде, чем в уверенности. — Трапп развел руками. — Так я и столкнулся с вашей супругой. Мы встречались только однажды.
— Где и когда?
— Лет пятнадцать назад, наверное. Да-да, ровно пятнадцать. В старом поместье Торгенссона в пригороде Порт-Аллена.