— И что именно произошло во время этой встречи? — Голос Пендергаста звучал холодно.
— Я сказал ей то же самое, что и вам: картина принадлежит мне, как наследнику, и потребовал бросить поиски.
— А что сказала Хелен? — спросил агент совсем ледяным голосом.
Трапп сделал глубокий вдох.
— Она сказала забавную вещь.
Пендергаст ждал. Казалось, сам воздух замерз.
— Помните, как вы сами начали разговор? «Мы хотим осмотреть картину», — сказали вы. То же самое говорила и она. Мол, приобретать ее она не хочет, продавать не собирается, хочет только осмотреть, и я могу забирать ее себе. Я был очень рад это слышать, и мы обменялись рукопожатием. Расстались, можно сказать, друзьями. — Еще одна легкая улыбка.
— Каковы были ее точные слова?
— Я отлично помню. Она сказала: «Я понимаю, что вы долго искали картину. Поймите, пожалуйста, — мне не нужна картина, я лишь хочу ее осмотреть. Кое в чем убедиться. Если я найду ее — передам вам. И вы пообещайте — если найдете картину первым — дать мне ее осмотреть». Я от такого предложения был в восторге.
— Чушь собачья! — Д’Агоста поднялся с кресла. Терпение у него лопнуло. — Хелен несколько лет искала картину, чтобы только взглянуть на нее? Не может быть. Вы лжете!
— Как хотите, но это правда. — Трапп улыбнулся своей улыбочкой хорька.
— Что произошло дальше? — спросил Пендергаст.
— Ничего. Мы разошлись. То была наша первая и единственная встреча. Больше я никогда ее не видел. И это чистая правда.
— Никогда? — переспросил Пендергаст.
— Никогда. Вот и все, что мне известно.
— Вам известно гораздо больше. — Пендергаст неожиданно улыбнулся. — Но прежде чем вы заговорите дальше, мистер Трапп, позвольте мне сообщить вам нечто, о чем вы не знаете, — в знак доверия.
«Сначала кнут, потом пряник», — подумал д’Агоста. Интересно, что на уме у Пендергаста?
— У меня есть доказательство, что Одюбон передал картину Торгенссону, — сообщил агент.
Трапп неожиданно подался вперед с выражением живейшего интереса на лице.
— Доказательство, говорите?
— Да.
Воцарилось долгое молчание. Трапп откинулся назад.
— Тогда картина, я убежден, пропала. Сгорела во время пожара в его доме.
— Вы говорите о его поместье в Порт-Аллене? Я ничего не знал о пожаре.
Трапп глянул на агента.
— Тогда вы многого не знаете, мистер Пендергаст. Доктор Торгенссон умер не в Порт-Аллене.
Пендергаст не смог скрыть удивления.
— Вот как?
— В последние годы жизни у Торгенссона были значительные денежные затруднения. Его преследовали кредиторы: банки, местные торговцы, даже городская налоговая служба. В конце концов его выселили из поместья. Он поселился в каком-то домишке у реки.