С натугой поворотив гудящую от зуботычин голову, мужчина захлопал глазами, сгоняя из них воду и пытаясь разглядеть сына. Тот висел, двумя мечами пришпиленный к бревенчатой стене сарая, словно кролик к разделочной доске. Но пока дышит, слава богам — хоть и кровью истёк немало.
Банда невесть откуда заявившихся пришлых откровенно глумились над семьёй перевозчика. Всего седмицу, как прошёл от проезжих слух, что пресветлый король заключил мир и теперь, стало быть, войне конец. А значит, по дорогам вновь вместо войск пойдёт люд да караваны торговые — стало быть, и перевозчику прибыток повалит. И вроде как пошло уже дело к тому, только вот запамятовал мужик, что после войны вечно объявляется всякая шелупонь. Пена, накипь… перевозчик тихо вздохнул, щадя ноющие рёбра, и представил — что сейчас творится за стеной, куда сразу трое утащили жонку и старшенькую…
Равномерные слабые стоны там на миг прекратились, затем дочь снова громко, пронзительно всхлипнула. Ну жонка ладно, дело привычное… а дочь по первости стольких может и не выдержать…
Мокрое лицо вновь обожгла оплеуха. Мир дёрнулся, а затем перед глазами появился раскалённый докрасна конец кочерги.
— Да ты что, смерд, упорствуешь? — визгливо осведомился чернявый. — Даже в заповедях сказано — делись с ближним своим!
Мужик молчал. Да чёрт с ней, с деньгой-то! Можно бы и отдать… Однако ж перевозчик по тусклым и пустым глазам видел, что всё одно живота лишат. Уж люду он на своём пароме повидал столько, что поневоле научишься различать…
Сбоку захрустела галька, и по размытой дождями дороге к переправе спустились несколько всадников. Лежащий дёрнулся, с надеждой вглядываясь в прибывших, а затем откинулся и только глухо застонал — рожи у новых ещё похлеще этих. Один только здоровяк со шрамом через всю харю чего стоит. Как бы хуже не было… хотя, куда уж тут хуже.
— Упрямствует? — равнодушно поинтересовался один из вновь прибывших, видом почище и физиономией вроде как похитрее.
Вожак злобно ощерился.
— А тебе какое дело? Проваливай, а то сейчас и вам достанется!
Он пока не хотел лезть в драку. Небедный дом перевозчика, пара баб — можно ночку отдохнуть да расслабиться всей ватагой.
Но ло Эрик верно оценил ситуацию. Уж лежащий избитый мужик с сильными мозолистыми ладонями как раз перевозчик и есть. И обижать такого — последнее дело. И не только потому, что охраняет того королевская или местного лорда грамота. А потому, что мужик при деле, и дело его полезное да правильное. Да и плечистый паренёк, что уже обмяк на двух проткнувших его насквозь мечах, мордой на мужика похож. И руки такие же натруженные… а в бревенчатом сарае, похоже, девок огуливают…