Ройзману достался «Кот в мешке». Куда отдадим, поинтересовался Кулешов, – направо, налево? Арон Моисеевич неожиданно указал глазами вправо: Жанне. Жанна, играем с вами, тема – «Похороны»: его тело было предано земле не сразу, срок назовите. Недели… две, выговорила Жанна неуверенно и непривычно медленно. Именно так, подхватил Кулешов, зря сомневались, соседей стал беспокоить неприятный запах, вызвали милицию, пришлось ломать дверь. На ум пришла автоэпитафия Баркова: жил грешно и умер смешно, но вслух Карпов выругался с усталой досадой: блядь, все через жопу. Надо будет Наталье ключ дать.
В прихожей заверещал звонок. Карпов обеззвучил телевизор – нет меня, идите на хуй, и прочел на синем экране белые буквы, видимо из «Вопросов веры»: его фельетон о священнослужителе назывался так. Антон вылез вперед, но, судя по выражению кулешовского лица, ошибся; куда ж ты поперек батьки в пекло, – «Православный стриптиз», чтоб ты так знал.
Горбоносый и пухлогубый отец Андрей имел приторный вид тифлисского кинто: в карих, навыкате глазах плавились гозинаки и чурчхела. Ирка третью неделю подряд бегала в церковь и, вернувшись, заводила одну и ту же ектенью: покреститься мне надо. Сраку перед попом заголить не терпится? Голос жены снижался до трагического, рыдающего шепота: крестят в ночнушке, как ты можешь, это настоящий священник… Последних священников в Пустозерске сожгли, отвечал Карпов, одно блядво осталось.
Ектенья вскоре сменилась панихидой: отец Андрей не служит, представляешь? Карпов, проходя по горкомовскому коридору, ткнулся к знакомому инструктору: Юрий Викторыч, что за перестановки в приходе? Натворил батюшка делов, сказал тот, бабам условие предъявлял: либо раздеваешься догола, либо крестить не буду, четыре телеги на него накатали, пришлось епархию в известность ставить. А ведь я угадал, подумал Карпов и спросил: ну, и?.. Церковь не армия, ответил отставной замполит, попов не разжалуют, – владыка в деревню его законопатил, матушка Надежда, поди, все кудри ему повыдрала. Карпов вынул блокнот: давай-ка, Викторыч, поподробнее. В голове уже прыгали и толклись ехидные, на манер Зощенко, фразы: обратно говорю вам, гражданочка, не люблю я ихнего духовного сословия, и не то чтоб не люблю, а просто категорически не уважаю; вот, примерно сказать, был в нашем приходе настоятель – мужчина весь из себя видный… Фельетон признали лучшим материалом недели, и он получил двойной гонорар – восемь рублей, что ли.
Звонок в прихожей не повторялся, и Карпов вернул игрокам речь. Антон покусился на «Профессию» за полторы. Своим лучшим PR-проектом он считал этот. Ройзман опередил нерасторопного программиста: вымышленное пророчество Ванги о техногенной катастрофе.