- Добрый день, - сказал я, когда на экране появилась узкая, склоненная немного набок голова Сарториуса с ежиком серых волос и большими синеватыми ушами.
Сарториус молча кивнул и выжидательно вперил в меня неподвижный взгляд своих холодных глаз, скованных контактными линзами. Его длинная нижняя челюсть слегка пошевеливалась, словно он что-то перекатывал во рту.
- Я хотел бы с вами поговорить, доктор Сарториус. Насчет одного эксперимента.
Возможно, мне показалось, что его худое лицо на мгновение исказилось.
Сарториус пожевал синеватыми тонкими губами и осведомился высоким носовым голосом:
- Этот эксперимент есть в плане работ?
- Нет, - ответил я. - Но эксперимент... - я сглотнул, - любопытный.
Могу ли я прямо сейчас зайти к вам?
Сарториус окинул меня пронзительным взглядом, но я видел, что попал в цель - мои слова его явно заинтересовали. Он вновь молча кивнул и отключил свой видеофон.
Поднявшись наверх, я вошел в светло-голубой зал лаборатории.
Сарториус, одетый в свой обычный кремовый комбинезон, возился в дальнем углу у аппаратуры и не сделал ни одного движения мне навстречу - просто поднял голову, убедился, что это я и вновь перенес все внимание на обширный пульт управления своими сложными приборами, работающими без замены уже не один год; институт не собирался вбухивать средства в приобретение и переброску новой аппаратуры на Станцию, где занимаются безнадежным делом. Я направился к нему через зал, обогнул большой письменный стол с придвинутым к нему вращающимся креслом - и у меня внезапно пересохло во рту. На столе аккуратными стопками были разложены книги с многочисленными закладками и дискеты, а возле компьютера, в зеленом пластмассовом зажиме, лежала пачка листов бумаги, и мне было хорошо видно, ЧТО нарисовано разноцветными фломастерами на верхнем из них. Двухэтажный дом с разной величины окнами, деревья и солнце с загогулинами-лучами. Обычная картинка, созданная рукой ребенка. И детские каракули на том месте, где должно быть небо...
Я невольно остановился, и Сарториус тут же покинул свой угол и зашагал ко мне, высокий, худой, похожий своей походкой на аиста.
- Чем могу быть полезен? - слегка задыхаясь, осведомился он, опираясь одной рукой о стол, а другой как бы невзначай переложив верхнюю книгу из стопки на зажим с рисунками покинувшего его "гостя". - Что вы хотите мне сказать, доктор Кельвин?
И я изложил ему свою идею. Честно говоря, мне не очень приятно было беседовать с ним на эту тему - гораздо легче я чувствовал бы себя со Снаутом, - но выбирать не приходилось: без помощи Сарториуса я вряд ли смог бы осуществить задуманное; все-таки я был не физиком, а психологом.