Несколько видов эгоизма, следовательно, не появляются в перечне, который представлен сторонам. Эти виды устраняются формальными ограничениями. Конечно, этот результат не является удивительным, так как ясно, что выбирая одну из многих других концепций, люди в исходном положении могут сделать лучше для себя самих. Как только возникнет вопрос, какие принципы будут приняты всеми, ни, одна из форм эгоизма не является серьезным кандидатом на рассмотрение. Это только подтверждает то, что мы уже знаем, а именно, что хотя эгоизм логически непротиворечив, и в этом смысле не является иррациональным, он несовместим с тем, что мы интуитивно считаем моральной точкой зрения. Философская значимость эгоизма заключается не в том, что он является альтернативной концепцией правильности, но в том, что он бросает вызов такой концепции. В справедливости как честности отражен тот факт, что мы можем интерпретировать общий эгоизм как точку зрения, которая не достигается соглашением. Это то, на чем застрянут стороны, если они неспособны достигнуть понимания.
Идея исходного положения заключается в установлении честной процедуры, в результате которой любые принципы, ставшие итогом соглашения, будут справедливы. Цель состоит в использовании понятия чисто процедурной справедливости в качестве основания теории. Каким-то образом мы должны свести на нет специфические случайности, которые ставят людей в невыгодное положение и искушают их использовать социальные и естественные обстоятельства во имя получения для себя преимуществ. Для того чтобы сделать это, я предположу, что стороны находятся за занавесом неведения. Они не знают, как различные альтернативы будут воздействовать на их собственный случай, и обязуются оценивать принципы только на основании общих рассмотрений11.
Предполагается, что стороны не знают определенных видов конкретных фактов. Прежде всего, никто не знает своего места в обществе, своего классового положения или социального статуса. Никто не знает своей удачи в распределении естественных дарований и способностей, своих умственных способностей и силы, и т. п. Опять-таки, никто не знает своей концепции блага, частностей своего рационального плана жизни или даже специфических особенностей: собственной психологии, таких как склонность к риску или предрасположенность к пессимизму или оптимизму. Более того, я предполагаю, что стороны не знают конкретных обстоятельств своего собственного общества. Другими словами, они не знают экономической и социальной ситуации в обществе, или уровня цивилизации и культуры, которых оно было способно достичь.