Определение беспристрастного наблюдателя не делает предположений, из которых можно было бы вывести принципы правильности и справедливости35. Вместо этого определение предназначено выделить определенные центральные характеристики морального рассуждения, и обозначить тот факт, что мы пытаемся апеллировать к нашим обдуманным суждениям после добросовестного размышления. Договорное, определение идет дальше: оно пытается обеспечить дедуктивный базис для принципов, которые обеспечивают рассмотрение этих суждений. Условия исходного положения и мотивация сторон рассматриваются в качестве необходимых посылок для достижения этой цели.
Хотя можно дополнить определение беспристрастного наблюдателя договорной точкой зрения, есть и другие способы подведения под него дедуктивного базиса. Предположим, что идеальный наблюдатель мыслится как совершенно благожелательное существо. Тогда есть следующий совершенно естественный вывод классического принципа полезности. Пусть институт называется правильным, если идеально благожелательный и беспристрастный наблюдатель одобрил бы его более сильно, чем любой другой возможный в этих обстоятельствах институт. Для простоты мы можем предположить, как это иногда делал Юм, что одобрение это специфический вид удовольствия, которое возникает более или менее интенсивно при размышлении о работе институтов и ее следствиях для счастья тех, кто в них занят. Это специальное удовольствие есть результат симпатии. С позиции Юма это буквальное воспроизведение в нашем опыте удовлетворения и удовольствия, которые в нашем понимании испытывают другие36. Таким образом, наслаждение беспристрастного наблюдателя от размышления о социальной системе пропорционально сумме удовольствия, испытываемого теми, на кого воздействует социальная система. Сила его одобрения соответствует, или измеряется, количеством удовлетворения рассматриваемого общества. Следовательно, его одобрение будет выражено в соответствии с классическим принципом полезности. Но, как заметил Юм, симпатия не является сильным чувством. Мало того что эгоистические интересы стремятся подавить состояние ума, в котором мы испытываем симпатию, так этот же эгоизм стремится перечеркнуть диктуемые в этом состоянии ума действия. И все же, когда люди рассматривают свои институты с общей точки зрения, полагает Юм, симпатия — это единственный психологический принцип, и он будет направлять наши обдуманные моральные суждения. Как бы ни была слаба симпатия, все же она составляет общее основание для приведения к согласию наши моральные точки зрения. Естественная человеческая способность к Симпатии, подходящим образом обобщенная, обеспечивает перспективу, с которой можно достичь понимания общей концепции справедливости.