— Вы так же, как и я, хорошо знаете, что самый глухой — это тот, кто не хочет слышать, а самый немой — тот, кто хочет молчать. Между тем я должен обратить ваше внимание на то, что ваш клиент, будучи незрячим, не может читать по движениям губ слова, как это делают глухонемые. Вы должны, следовательно, говорить с ним «руками», используя дактилологический алфавит. Если он в конце концов решится вам отвечать устно, вам невероятно трудно будет его понять. Было бы лучше всего, если бы вы общались с ним с помощью точечного алфавита Брайля.
— Поскольку я не владею этими двумя способами,— возразил Виктор Дельо,— мне самому понадобится переводчик. Это вынуждает меня просить вас еще об одной небольшой услуге: не могли бы вы завтра утром сопровождать меня в тюрьму? Мне хотелось бы заставить заговорить моего клиента.
— Охотно, дорогой мэтр, но не считаете ли вы, что для этой «беседы» лучше было бы использовать одного из братьев ордена Святого Гавриила, которые воспитывали Жака Вотье?
— Я сразу подумал об этом и уже написал в Санак. Я убежден, что кто-нибудь из них согласится помочь в деле, к которому обязывает простое и тем более христианское милосердие. Но надо спешить. Мне кажется, что прямо завтра с утра необходимо войти в контакт с моим клиентом. Вы один можете помочь мне выйти из затруднительного положения. В случае, если важные дела, которыми вы заняты, не позволят вам сопровождать меня, может быть, вы посоветуете мне обратиться к кому-нибудь из преподавателей вашего института? Я обеспокою его только однажды.
Подумав, директор ответил:
— Я пойду сам! Чтобы засвидетельствовать свое восхищение вашим мужеством. Никто из ваших коллег, о которых вы упоминали в начале беседы, не дал себе труда прийти ко мне, чтобы получить самые элементарные сведения.
— Напрасно,— сказал адвокат.— Беседа с вами была для меня очень поучительной. Я покидаю вас, дорогой директор, чтобы завтра снова встретиться с вами в девять утра перед входом в тюрьму Санте.
Когда наконец Виктор Дельо добрался до дома, в коридоре его встретила Даниель:
— Как жаль, что вы не вернулись часом раньше! К вам приходили.
— Кто-нибудь из свидетелей? Уже? Отлично! И кто это был?
— Мадам Симона Вотье.
— Да? Прекрасно. И что она вам сказала?
— Что она получила ваше письмо сегодня утром и тотчас же поехала...
— Немедленно воспользуемся этим обстоятельством! Я ухожу.
— Куда вы, мэтр?
— К этой даме, в Аньер... Думаю, что она уже вернулась, а если не вернулась, я ее дождусь. У меня есть чем заняться.