— Наверное, это было впечатляюще! Мне очень понравилась планировка, такое удивительное ощущение безграничного пространства и покоя…
— Это заслуга моей мачехи, — спокойно отозвался Эдвин.
— Мачехи?
Он кивнул.
— Да. Моя мать умерла, когда я был совсем еще маленьким.
— Извини. Мне это тоже знакомо. А ты ее помнишь?
— Да, очень хорошо.
— Тебе повезло. А я вот совсем не помню маму… — Жанет тяжело вздохнула. — Ты ладишь с мачехой?
— Да. Это потрясающая женщина и настоящая леди. И она сделала отца по-настоящему счастливым.
— Наверное, моему тоже нужно было снова жениться, — медленно сказала Жанет. — Ему нелегко одному.
— Одиночество — тяжкая ноша, — спокойно согласился Эдвин.
Жанет залила в кофеварку кипяток и холодно взглянула на него.
— Герберт Остер, — с подчеркнутым высокомерием сказала она, — один из самых преуспевающих бизнесменов в стране! Так что я не совсем понимаю, о чем ты.
— Извини, — как-то очень серьезно сказал Эдвин. — Вероятно, он исключение, если ему даже твоя близость не нужна.
— А вот это не твое дело!
— Из-за чего у вас вышла ссора, Дженни?
— Ты хочешь сказать, что твои агенты не занимаются промышленным шпионажем и потому ты не знаешь причины нашей размолвки?! — язвительно спросила Жанет и тут же прикусила язык.
Ей меньше всего хотелось, чтобы Эдвин или кто-то иной крутился вокруг «Остер холдинга». Ведь достаточно было нескольких неосторожных слов болтушки Николь о ее мнимой болезни, и самый большой секрет Джоанны перестанет быть тайной.
— Я предпочитаю услышать это от тебя, — спокойно ответил он.
— А я предпочитаю не касаться этой темы!
— Поверь, это не праздное любопытство, Дженни. Я хочу помочь тебе. Именно для этого и существуют друзья.
— Какую помощь ты имеешь в виду?
Он пожал плечами.
— Мне кажется, сейчас весь мир отвернулся от тебя…
— И ты, как рыцарь Ланцелот, явился спасти меня? — Жанет дрожащими руками разливала кофе. — О Господи! — воскликнула она, расплескав душистый напиток на блюдце.
— Позволь мне сделать это!
— Ты и так уже достаточно сделал! Послушай, пей свой кофе и уходи!
Наступила тишина, потом Эдвин бесстрастно сказал:
— Да, в самом деле, мне здесь больше делать нечего.
— Видишь, ты сам признаешь это! — Джоанна отхлебнула глоток кофе и поставила чашку на стол. — Спасибо тебе за ужин, все было очень вкусно. А что касается остального — прибереги свое сострадание для других!..
— Это не сострадание, Дженни, — в ровном голосе Эдвина прозвучали стальные нотки. — Я просто хотел быть твоим другом.
— То, что я однажды переспала с тобой, — Жанет вцепилась в подлокотники кресла так, что побелели пальцы, — вовсе не дает тебе права лезть в мою жизнь!