Еще час назад я сказала бы с издевкой: «Из-за Вас» — и в этой игре местоимениями, наверное, даже забылась бы настолько, что заставила бы его признаться мне в любви. Сейчас же я хотела только посмотреть и определить, что же так волновало меня в нем. И это мое желание не было результатом вливания Наины или растяжения ее уха за пределами кафедральной подсобки. Просто, бросив меня на растерзание Гитлеру, Санека перестал быть героем моего романа. Это вчера я готова была простить всех и вся, а сегодня меня абсолютно не интересовало, что эти «все» и «вся» едят на завтрак. Так что «до свидания, мой ласковый мишка, возвращайся в свой сказочный лес». У меня, на удивление, даже не было благих намерений: я просто спешила в магазин. И церемонно распахнутая дверь аудитории не показалась мне дорогой в ад.
— Хотите, я скажу Наине Алексеевне, что она — дура? — прокричал Санека мне в спину.
— Не надо. Она и так услышала, — сказала я и засмеялась.
— Значит, мы с вами помирились? — тихо спросил он.
— Эта фраза сегодня уже была произнесена? — уточнила я факт подслушивания.
— Да что вы говорите? — изумился он.
Я удивилась тому, как тяжело давался мне этот разговор. Я старалась казаться глупой, веселой и современной, пот из подмышек заструился по ногам, волосы на голове залоснились, в горле пересохло, а в голове опустело. Что это было? Зачем это со мной? Мне не надо, не надо, не надо. И мне, наконец, скучно. И уже тошнит.
— Я провожу вас, — сказал он, когда мы вышли из университета.
— Мне далеко, — отказалась я.
— Я провожу вас далеко, ибо «вне этих стен»…
— Ибо «вне этих стен» я все равно на работе. Наина Алексеевна обещала за мной следить, — сказала я.
— Я слышал, — улыбнулся Санека.
Мы шли по бульвару с невнятным названием, и звук наших прикосновений к асфальту гулко разносился по всему городу. Я представляла, как нервно дребезжат окна кирилловской фирмы, но мне нравилось идти и потеть, и тихо молчать, и не видеть никого рядом. Мне нравилось ощущение своей единственности в большом неуютном городе, который можно было бы легко разменять, как мелкую монету, или бросить в море, на память о прожитых годах. Мне нравилось идти рядом с Санекой. Хотя в общем-то мне нравилась такая я.
— Давайте купим собаку, — вдруг сказал мой студент.
— Давайте, — согласилась я так быстро, как будто именно это и было моим вечным тайным желанием.
— Да? — благодарно удивился он, потом нахмурился и старательно выговорил: — Я встречаюсь с Наташей.
— А я живу с Кириллом, — стараясь попасть в тон, ответила я и начала судорожно перебирать имена и лица своих студенток.