— Сама мысль… — бормотала она, — все это время он ничего не говорил мне. Как он мог?
Кейт заломила руки. Машина вильнула к кювету, но Кейт схватилась за руль и выровняла ее.
— Все, что мне нужно, так это лежать в кювете под проливным дождем. Поделом Бену Адамсу! Как он мог? — она ругалась всю дорогу домой.
Джейн все еще была у Мирты и дом пока был предоставлен Кейт. Она расхаживала, оставляя всюду мокрые следы, не обращая внимания на насквозь промокшие волосы и одежду. Кейт чувствовала себя никому не нужной. Ее предали. Ярость затмила ее ум настолько, что она думала только о предательстве. Уик-энд и любовь вылетели из головы. Солнечный свет, сено, музыка джаза — все померкло в приступе гнева.
Звонок телефона прервал ее мысли.
— Привет, — рявкнула она в трубку, будто телефон ее оскорбил.
— Кейт, — это был Бен.
— Мне нечего тебе сказать.
— А у меня есть что сказать тебе. Я приеду, и мы поговорим.
— Нет.
— Кэти, я знаю, ты сейчас расстроена…
— Расстроена? Ты сильно преуменьшаешь. Это превосходит все трусливые, бесчестные, коварные делишки, Бен. Тебе повезло, что ты не рыба в озере с рыболовным крючком во рту.
Он хмыкнул.
— Ты никогда не останавливаешься на полпути, Кэти?
— Прекрати называть меня Кэти!
— Я буду через пятнадцать минут.
— Не смей! Мне не о чем с тобой разговаривать.
— Я бы мог принести клочок сена.
— Это нечестно, Бен Адамс. Не рассчитывай, что ты можешь сексом потушить мою злость.
— А как насчет любви?
— Не выйдет. Ты бы и не знал ее, если бы любовь не укусила тебя за задницу.
Бен снова хмыкнул. Она еще больше взбесилась из-за того, что он воспринимал все спокойно.
— Меня укусило как следует, но не туда. Кэти, будь благоразумной.
— Я не хочу быть благоразумной. Я хочу бушевать. Я хочу что-нибудь разбить. И я не хочу с тобой разговаривать. До свидания, Бен.
Кейт бросила трубку. Ей немного стало легче. Она отправилась в ванную, опрокинув по пути стул. Ей стало еще легче. Она сбросила мокрую одежду, встала под душ и включила мощную струю. Вода хлестала по неподвижной спине и онемевшим ногам. Стоя лицом к стене, Кейт разрыдалась.
— Почему, Бен? Почему?
Ее слезы смешались с водой. В памяти всплыл прекрасный уик-энд, она, Бен, и вдруг ее тело наполнилось музыкой. Кейт плакала так горько, что начала икать.
— Что я теперь буду делать? — Это был несчастный вопрос несчастной женщины. Это был вопрос, на который у нее не было ответа. Она с трудом вылезла из-под душа, доковыляла до постели, обмотала голову полотенцем. «По крайней мере, — думала Кейт, — мне не нужно принимать никаких решений. Даже и думать не нужно». Она легла на бок и попыталась что-нибудь придумать, но ничего не получалось. Чтобы уснуть, она считала овец, козлов, потом даже политиков. Ничего не помогало. Ее голова кружилась и кружилась, как в карусели. Почему Бен ждал конца кампании, чтобы поговорить с нею? Что будет, если он победит и станет губернатором? Он будет в Джексоне, а она в Салтильо. Смогут ли они жить врозь? Выдержит ли их брак две политические карьеры? Почему Бен ничего не обсудил с ней, прежде чем принял решение?