Кейт Мидленд припарковала свой старенький автомобиль перед неуклюже растянувшимся старинным домом и весело улыбнулась дочери.
— Ну, вот мы и приехали, Джейн.
Она произнесла это весело и нежно, стараясь скрыть нервную дрожь. Джейн робко улыбнулась.
— Мне нравятся здесь эти деревья, мама.
— Молодец. Не робей.
Кейт выпрыгнула из машины и принялась выгружать чемоданы.
Не столько ради того, чтобы поднять свое упавшее настроение поддерживала она бодрый тон беседы, сколько ради того, чтобы приободрить дочь.
— Возьми маленькую коробку с заднего сиденья и иди за мной. Ты только взгляни на этот изумительный двор. Ты когда-нибудь видела столько цветов? А сколько места теперь будет у твоих животных!
Джейн поставила коробку на крыльцо и присела рядом, подперев подбородок грязными ручонками. Она посмотрела на мать печальными глазами.
— Я скучаю по своим друзьям. У меня ведь нет здесь друзей.
Кейт поставила чемоданы и села к Джейн, крепко обняв ее худые плечики.
— Я знаю, что ты скучаешь по своим друзьям. Я тоже скучаю по своим. Но у нас появятся новые. И еще у нас есть Мирта. Мы можем в любое время навещать ее.
При упоминании о любимой родственнице лицо Джейн прояснилось.
— А может, Мирта что-нибудь знает о моем новом классе?
Но при мысли о том, что там не будет никого из ее друзей, лицо девочки снова помрачнело.
— А что, если мне не поправится здесь? Мы вернемся домой в Билокси, если мне не понравится в школе?
— Нет, Джейн. Теперь наш дом здесь. Начнем все заново.
Она дотронулась до локонов Джейн, которые, как мед, переливались на солнце.
— Ты помнишь, как боялась, когда шла в первый класс, на первый урок танцев, как впервые играла в футбол?
Джейн кивнула.
— Милая, начинать всегда трудно, но я всегда буду с тобой. Мы вместе решим все твои проблемы.
— Я боюсь, мамочка.
— Иди сюда.
Кейт протянула руки, и Джейн крепко прижалась к матери.
— Я обниму тебя, и тебе сразу станет легче. А потом мы пойдем и съедим по огромному сливочному мороженому.
Кейт прижалась лицом к волосам дочери. «Мне тоже страшно, — думала она, — и Джо здесь нет, чтобы поддержать ее. Никого нет».
Она подставила лицо солнцу. «Кейт Мидленд, жалость к себе ничего не дает, — упрекнула она себя. — Пора оправиться от развода и все начать заново. Все забыть и чем-нибудь заняться. Теперь ты свободна и твоя жизнь будет такой, какой ты ее сама сделаешь».
Закончив эту «накачку», Кейт встала и посмотрела на город.
— Салтильо, вот я и здесь!
